10 февраля в России отмечается День дипломатического работника. По случаю праздника интервью "Голосу России" дал Чрезвычайный и Полномочный Посол России в Германии Владимир Гринин.
Отвечая на вопросы журналиста, В.М. Гринин прокомментировал российско-германские отношения, международную ситуацию, Олимпиаду в Сочи, рассказал о своем видении смысла работы дипломата.
- Позвольте поздравить вас с праздником. 43 года вы посвятили дипломатической службе. Вы работали в 80-х годах в посольстве СССР в ГДР, были уполномоченным послом РФ в Австрии, Финляндии, Польше… Оглядываясь назад, что вы можете вспомнить, какие были самые трудные, может быть, удачные моменты вашей карьеры до сегодняшнего дня?
- Спасибо за поздравления. Что касается всякого рода событий, приятных или менее приятных, трудных, счастливых, их было такое множество, что вряд ли мы сможем их все вспомнить. В 1986 году я был направлен в качестве советского дипломата в советское посольство в Германскую Демократическую Республику. В 1992 году я это здание покинул уже как российский дипломат в берлинском отделении посольства Российской Федерации в Объединенной Германии. Можете себе представить, сколько за это время произошло всяких событий, которые сильно врезались мне в память, которые определили мои представления о жизни.
- Как дипломат старой школы, как вы можете описать дипломатию СССР и дипломатию новой России?
- С той поры мир, безусловно, изменился. Изменилась расстановка сил, изменились центры влияния, власти. Появились новые системы коммуникаций, связи, возник Интернет.
Но смысл дипломатического искусства, смысл дипломатической идеи остался таким же. И состоит он в том же самом: главная задача ‑ это достичь взаимопонимания, найти какой-то компромисс. Искусство компромисса – вот что самое главное. И это искусство может быть реализовано только в прямых контактах с конкретным партнером. Интернет здесь не поможет. Если вы не посмотрите в глаза партнеру, если вы не поговорите с ним, если вы не сможете убедить его в чем-то или сами убедиться в правоте его позиции и найти какой-то общий знаменатель, то ничего не получится.
- Многие эксперты считают, что предотвращению интервенции США в Сирию способствовала именно российская дипломатия. Как ей удалось убедить американцев?
- Это то, о чем я сказал. Это искусство достижения компромисса. Искусство убедить партнера в правоте своей позиции. И действительно, когда решалась судьба дальнейшего хода событий в Сирии: быть ли войне или найти способ решения с помощью дипломатии, ‑ победила все-таки дипломатия. Мы рады, что это произошло именно так.
- В прошлом году к присяге было приведено новое правительство Федеративной Республики Германия, новым министром иностранных дел стал Франк Вальтер Штайнмайер. Стоит ли с его назначением ожидать изменения в отношениях с Россией?
- Сейчас наши отношения находятся на стадии формирования новой повестки дня как во временном плане, так и в содержательном. Но те сигналы, которые поступают к нам с германской стороны, они нас в значительной мере воодушевляют. Есть намерения сделать германскую политику более динамичной. Кроме того, сам Штайнмайер говорит о том, что Россия играет значительную роль во внешней политики Германии, что Германия завязана на России. Все это нам приятно слышать. Мы надеемся, что Германия покажет себя как лидер в Европейском союзе в плане становления подлинно партнерских стратегических отношений России и ЕС. И мы также очень рассчитываем, что Германия покажет себя в обустройстве сотрудничества, в создании атмосферы доверия на евроатлантическом пространстве. Ведь ситуация в отношениях между Россией, Евросоюзом и Соединенным Штатами Америки требует позитивных сдвигов, доверия, нового качества отношений. Это важно для всех. Главное, чтобы все это поняли, задались целью и действовали соответствующим образом.
- Появилась ли специфика работы посольства в условиях, когда роль Брюсселя неуклонно растет и имеет ли каждый из субъектов Евросоюза возможность проводить свою линию внешней политики?
- Здесь ситуация постоянно меняется. Я, например, не могу сказать, что наблюдается тенденция к увеличению постоянного контроля со стороны надгосударственных органов ЕС. Страны следят за тем, чтобы в рамках Евросоюза их права не ущемлялись.
Что касается специфики, то приходится смотреть на то, что происходит в Евросоюзе, обращать внимание на решения, которые принимаются внутри него. Раньше такого, безусловно, не было.
- На примере Мюнхенской конференции по безопасности мы увидели консолидированную позицию, США и большинства стран Европы в отношении решения украинского вопроса. Имеет ли каждая из европейских стран возможность защищать собственные интересы в том или ином вопросе?
- Роль и позицию всех стран - членов Евросоюза оценить крайне сложно. То, что подходы США и ЕС в какой-то мере консолидируются, ‑ это факт. И здесь есть вопросы к нашим европейским партнерам. Они пытаются отстаивать демократию, выступают за соблюдение принципов прав человека и так далее. Тем не менее в рамках той же самой Мюнхенской конференции госсекретарь США Джон Керри вдруг заявил, что Украина должна решать: либо она со всем миром, либо с одним государством. Заявление – хоть стой, хоть падай. Кроме того, многие представители европейских стран выезжали на майдан, призывали на митингах сделать свободный выбор в пользу Евросоюза.
Украина должна сама решать, как ей дальше быть. Решаться это должно путем диалога правительства и оппозиции. Но надо ясно себе представлять, что оппозиция на данный момент состоит из очень большого количества разных группировок, среди которых есть откровенные неонацисты.
Есть такие, которые занимают дома, устраивают погромы, против них нужно применять силу, как это делается в Париже, Мадриде, Берлине или в Гамбурге. Надо смягчить обстановку, надо создать почву для ведения переговоров.
В остальном, если брать внешнеполитический аспект, то, конечно, нужно уйти от игр с делением сфер влияния. Это пока не все понимают.
А вот позиция Германии нас в некоторой мере воодушевляет: канцлер Ангела Меркель еще 29 ноября, сразу же по завершении саммита "Восточного партнерства" в Вильнюсе, заявила, что нужно вступать в диалог с Россией, нужно отходить от позиции "или-или".
- До начала Игр в Сочи некоторые политики призывали их бойкотировать. Как вы считаете, стоит ли смешивать политику и спорт?
- Политику и спорт смешивать нельзя. И если обращаться к истории Олимпийских игр, то возникли они с призывом остановить всякие войны и преодолеть разногласия. Политизация Игр ведет в никуда.
- Что вы пожелаете российским и германским спортсменам?
- Российским и германским спортсменам я пожелаю, во-первых, получить удовольствие от участия в Играх, проявить себя, завоевать должное количество медалей. Ну а главное – остаться друзьями после этих Олимпийских игр и дальше поддерживать спортивные отношения.
Профессиональный праздник российских дипломатов был установлен указом президента России Владимира Путина в 2002 году.
На сайте МИД РФ выбор даты праздника объясняется давними историческими традициями российской дипломатии: "Именно на этот день 1549 года приходится наиболее раннее упоминание первого внешнеполитического ведомства России. Хотя история отечественной дипломатии куда более древняя и восходит к первому знаковому двустороннему акту IX века - Договору "О мире и любви" с Византийской империей 860 года, в результате которого Русь впервые получила международное признание".
