Когда я въехала в этот дом, выяснилось, что господин Юффер никогда с русскими близко знаком не был, но считал нас дикарями и не скрывал своего нежелания иметь нас соседями.
Он говорил, что русские - грязнули, шумные, не умеют себя вести и к ним постоянно ходят гости.
Раньше я думала , что Юфферы - одинокая пара, но в какое то Рождество увидела, что к ним приехали гости. Оказалось, это дети и внуки, которые живут в Баварии и навещают стариков редко.
Кроме меня на первом этаже молодой мужчина, Алексей из Одессы. Алексей вьехал на год позже и к моей большой радости одинаково со мной смотрел на события на Украине. У нас на лестнице четыре квартиры. В двух живут немцы, а в двух мы, русскоязычные.
Словом, расклад сил был такой: двое против одного при четвертом воздержавшемся. Четвертой была соседка, молодая и очень доброжелательная немка.
Господин Юффер вел против нас настоящие "военные действия". Писал жалобы в разные инстанции, но поскольку сигналы не подтверждались, а мы вели себя очень миролюбиво, постепенно накал войны сошел на нет.
Мы стали улыбаться друг другу, интересоваться здоровьем. Сосед расспрашивал меня о моей семье, о том, почему я оказалась в Германии, о России и о моем родном Петербурге.
Он говорил, что война была уже давно и надо перестать все время о ней вспоминать. Я отвечала, что забыть о войне невозможно, но мы считаем жителей Германии друзьями и не смешиваем понятия немец и фашист.
Сегодня господин Юффер принес мне шоколадного Деда Мороза, поздравил с наступающим Рождеством, посетовал на неважное самочувствие. И вдруг огорошил вопросом: "Вы не боитесь Путина?"
Я опешила. Подумала, что мой примитивный немецкий сыграл злую шутку и я не правильно соседа поняла. Переспросила. Получила в ответ тоже самое.
"А почему я должна его бояться? Вас-то что пугает?"
В газетах и по телевизору сообщают, что Путин все время хочет воевать. Ему это надо, чтобы его боялись. Сначала он будет воевать в Прибалтике, а потом и немцам отомстит.
В такое тяжелое положение я попала первый раз. Переводчика со мной не было и пришлось простыми предложениями, повторяя одну и ту же мысль в разных филологических конструкциях вести, наверно, самую сложную политическую дискуссию в моей жизни.
Аргументов у меня много, но как я могу противостоять тому, что изо дня в день в разных вариациях вкладывают моему соседу официальные немецкие СМИ?
Да, познакомившись со мной ближе, он перестал бояться русских. Но он не знает тех, кто живет в России. Он не знает о чем они думают и уж совсем он не знает о чем мысли у Президента России.
Успокоила ли я его? Не думаю. Но видела,что он хочет мне верить. Расстались традиционно пожелав друг другу здоровья и МИРА в Новом году.
Ушел сосед, а я не могла успокоиться. Все думала: как же можно противостоять этим страхам, которые внушают официальные СМИ простым людям?
Поймите я не о критике власти. Моего соседа внутренняя политика России не волнует. У него в Германии полно проблем. Теперь он больше всего не хочет, чтобы я куда-нибудь переехала, а у него появились соседи из "новых"...
Речь идет о психологической обработке населения. Страх все больше овладевает людьми. Я бы назвала это журналистским преступлением. Понимаю, что с этим надо как то бороться. Мучительно думаю о том, как.
А пока буду стараться успокаивать, как могу, соседа. Может он, поверив мне, будет разубеждать своих родных и близких. Глядишь, уже цепочка образуется.
Может и вы к моей "волонтерской" миссии примкнете?
Вера Татарникова
Статьи автора:
Немцы хотят дружбы: на приеме в Бонне яблоку было негде упасть
Февральский ветер вновь над Петербургом... 2017 год
Вера Татарникова: Безнравственность – неизлечимая болезнь
Цена толерантности - человеческая жизнь
Вера Татарникова: Живет в моем сердце надежда
"Русское поле" - информационный портал
Публикация материалов сайта допускается только при указании источника и активной гиперссылки