Публикуется русский перевод автора для "Русского поля" cтатьи, написанной на немецком языке для дискуссионного портала Russlsndkontrovers.de
Вот уже как минимум десять лет, всегда в одно и то же время, в конце апреля - начале мая, разгорается в Западной Европе и в России дискуссия о том, кто и как помнит и что вспоминает из нашей общей и такой разной истории 20-го века.
Можно ли действительно говорить о столкновение культурных традиций исторической памяти или даже о "конкуренции жертв" - как написал один из немецких историков?
После событий в Эстонии десятилетней давности, вошедших в анналы под названием истории с «Бронзовым солдатом», вопрос о культуре памяти в Западной и Восточной Европе, получил новый импульс, стал злободневным.
В апреле 2007 года правительство Эстонии в Таллине решило провести перезахоронение и перенос мемориала павшим за освобождение Эстонии советским воинам из центра на окраину столицы.
Эта акция "плаща и кинжала" была проведена под покровом темноты, несмотря на активное недовольство и противодействие со стороны населения. Причем один из протестующих студентов погиб (Дмитрий Ганин — прим. ред.)
Событие это прошло на фоне получивших распространение неонацистских маршей в странах Балтии, которые в других странах ЕС невозможны уже в силу законов, запрещающих пропаганду и героизацию фашизма.
Отметим также тот факт, что, например, в Латвии, русскоязычное население оказалось группой так называемых "неграждан" (по состоянию на июль 2016 года в Латвии проживают 247000 "неграждан".
Русское меньшинство в Эстонии также столкнулись с запретом на советскую символику – всё это подогрело социальную напряженность в Восточной Европе.
Указанные обстоятельства заставили российскую сторону политически и экономически реагировать в ответ на эстонскую историю о «Бронзовом солдате».
В свою очередь в качестве ответа Запада, было принято решение о создании первого в непосредственной близости к российской границы учреждения НАТОвской защиты от возможных кибератак. Это был первый НАТО-институт вблизи российской границы.
Пример с «Бронзовым солдатом» лишь один из многих. Он наглядно демонстрирует, что исторический нарратив может, сознательно или несознательно, быть инструментализирован в стратегических целях актуальной политики.
С точки зрения политтехнологии это имеет смысл уже в целях поддержания информационного фона, чтобы сформировать общественное мнения для принятия непопулярных, но выгодных решений.
Я вспоминаю одно из интервью Михаила Горбачева, в котором ему был задан вопрос о том, как он видит наше будущее через десять лет? Горбачев в ответ удивился - "Почему вы спрашиваете меня, что нас ждёт через десять лет, когда я даже не могу сказать вам, как будет выглядеть через десять лет наше прошлое?"
Горбачев намекнул на то, что мы снова и снова интерпретируем прошлое. Это не ново. Политика часто эксплуатирует историю.
Таким образом, понятна тревога русских, с которой они наблюдают попытки в современном дискурсе неоревизионизма освобождения Европы от фашизма.
В контексте сегодняшней политики Запада создается новый исторический нарратив.
Действительно, когда мы сегодня говорим о Второй Мировой войне, мы лишь частично говорим о прошлом, хотя и прошло со Дня Победы вот уже 72 года.
Отрицать роль советского народа в победе над фашизмом невозможно, но так как это не вписывается в образ врага - путинской России, то предпринимаются попытки всё же и эту роль поставить под вопрос.
Здесь мы видим различные исторические модели в ЕС.
Вопрос, который представляется важным в этом контексте заключается в следующем: Как мы оцениваем сегодня вне политической конъюнктуры окончание Второй Мировой для западноевропейских стран?
Мы говорим об освобождении, или о смене оккупационных властей, например, с точки зрения Польши? Эту идею, со сменой «оккупантов», озвучивают сегодня части польской политической элиты.
Чтобы проверить данную гипотезу, достаточно взглянуть на печальную статистику. Под оккупацией нацистской Германии на территории Польши были созданы гетто и многочисленные концентрационные лагеря. В результате было уничтожено 20% польского населения.
Вопрос о завершении военных действий на советско-польской границе для Красной Армии конечно же, не стоял — потому, что вермахт в этом случае, несомненно, начал бы новое наступление, и Польша, по-прежнему, находясь под оккупацией нацистской Германии, подвергалась бы дальнейшему уничтожению.
Во время победоносного наступления Красной Армии только в Польше погибло 600 тысяч советских солдат. Их жизни были отданы за освобождение Польши и, соответственно, Европы. С освобождением Польши был остановлен геноцид поляков.
Несмотря на то, что советская система была не демократической, но даже по цифрам видно, что правильно говорить о освобождении, так как была устранена угроза существованию государства и населения. Восточнее своих границ нацистская Германия вела, как известно, войну на уничтожение.
Симптоматично, что в дискурсе нынешней официальной политической точки зрения Варшавы, ставится под вопрос не только освобождение Красной Армией, но также и роль воюющих за национальную независимость польских патриотов, которых было немало.
В преддверии празднования Дня Победы в этом году в социальных сетях была дискуссия в связи с исторической реконструкцией битвы за Берлин и взятия здания Рейхстаг в парке «Патриот» под Москвой.
Такие исторические реконструкции являются в западной исторической традиции обычным явлением.
Каждый год проходит, например, под Лейпцигом костюмированная реконструкция Битвы Народов. Само это красочное действо имеет свою собственную историю. Объединённая русско-прусская армия каждый год, в октябре преследует и прогоняет Наполеона с остатками армии. Это никого не беспокоит. Даже французская сторона не выказывает никакого недовольства. Напротив, каждый год в масштабном представлении активно участвуют исторические клубы из Франции.
Почему же тогда реконструкция взятия Рейхстага под Москвой вызвала такую волну дискуссий? Это странно, ещё и потому, что завоевание здания в основном имело большое символическое значение для Красной Армии, а не для противной стороны.
Ещё 16 апреля в Москве было принято решение о том, что не уничтожение новой рейхсканцелярии Гитлера будет стоять в центре финальной битвы за Берлин. Красный флаг над Рейхстагом должен символически поставить точку в этой разрушительной войне, в которой было убито около 60 миллионов людей.
Для Берлина здание в годы войны не имело никакого административного значения. Здание Рейхстага использовались как бомбоубежище, там было налажено производство электронных ламп, размещена больница и даже короткое время больница «Шарите» перенесла в здание своё родильное отделение. О чём, кстати упоминается в знаменитом фильме «17 мгновений весны».
Несколько сотен берлинцев родились в здании Рейхстага. Тем не менее, никто из пяти тысяч защитников здания и не думал о сдаче здания без боя. Красная Армия брала боем не госпиталь и родильное отделение, которые были в то время из здания давно перенесены. Красная Армия брала стратегически важную, весьма заметную точку в центре Берлина.
У солдат был приказ главнокомандующего и они, ценой тяжелых потерь целых четыре дня боролись за здание - с 28 апреля до вечера 1 мая 1945-го. Советский Союз видел в Рейхстаге один из ключевых символов нацистской Германии. Только в Берлине в последние дни войны погибли семь тысяч советских солдат.
Знаменитая фотография с красным флагом Евгения Халдея стала символом окончания Второй Мировой войны, и символом победы над фашизмом в Европе и одновременно завершения 12-летнего господства, обещанного «тысячелетнего царства Гитлера».
Что случилось бы с Европой, если бы не было жертв советских народов?
Военные парады в России являются традицией, которая направлена не вовне, а внутрь страны, потому что Россия исторически, многократно подвергалась нападениям извне и каждый раз дорого платила за свое собственное существование. Для народов России на генетическом уровне очень важно знать, что их мирная жизнь надежно защищена.
Нужен ли нам, 72 года спустя, новый взгляд на историю 20-го века? Конечно, мы можем и должны ставить вопросы, размышлять и находить ответы, если мы искренне ответим на ключевой вопрос – что для нас сегодня означает жизнь без фашизма в Европе?
Европейский шаг к ЕС, крупнейшее международное экономическое сотрудничество было бы немыслимо без освобождения от фашизма.
Как следствие наступившего после 1945 года мира, начиная с экономического объединения производства угля и стали западноевропейских государств и возникшем на этой основе политическом союзе европейских стран, возникает в конечном счете Европейский Союз.
Мотивация такого развития была: «Нет войне в Европе!».
Мне кажется, что весьма уместно и символично, что День Европы Европейской комиссии отмечается в этот день, 9 мая в память о выступлении министра иностранных дел Франции Роберта Шумана.
В этот день можно праздновать, таким образом, совместно день мира в Европе. В память о первом дне мира, миллионах жертв мировой войны. Это, воистину, День Европы.
Наша общая история. Народы Советского Союза и России, их законные наследники, тесно связаны с этим, потому что нет ни одной семьи в России, которая бы не оплакивала умерших в этой войне.
Мы празднуем не победу над немцами, но над фашизмом.
Обсуждение темы в последние годы выливалось, к сожалению, всегда в политический спор.
Неужели фашизм в действительности в Европе не искоренен, и мы должны искусственно, в угоду политической конъюнктуре приуменьшать радость победы и релятивировать её значение? Вопрос первостепенной важности для нас и для политического будущего Европы.
Речь идет о миллионах жизней, обеспечивших мирное будущее Европы. Не станет благодарной памяти потомков, не рухнет ли вслед за ней и мир?
Важно укреплять в нашей культурной памяти то, что послужит консолидации мирного сожительства народов. Несмотря на темные стороны истории, в нашей общей европейской истории достаточно ярких и светлых страниц.
Андрей Чернодаров
На заставке использовано фото Сергея Полякова (Берлин, 2017 г.)
Статьи автора:
Андрей Чернодаров: Бранденбургские ворота - символ Германии и русско-прусской дружбы
