Тема кризиса с беженцами продолжает оставаться самой горячей в Европе. Об опасности проникновения боевиков-исламистов под видом беженцев и о том, что происходит в лагерях разных стран рассказал журналист, "побывавший в шкуре" незаконного мигранта.
Материал подготовлен в рамках сотрудничества пула сайтов «Русское поле», «Балтия» и БФРО
Немецкий эксперт по терроризму пакистанского происхождения Шамс Уль-Хак решил точно узнать, что происходит в лагерях для беженцев. Он сумел пробраться в такие центры в Германии, Австрии, включая и закрытый "Camp" в Швейцарии. Также он побывал и в лагерях Сирии, Афганистана и Турции - и сейчас поделился своим богатым опытом.
В беседе с немецким изданием FOCUS Online Уль-Хак рассказал о работниках охраны лагерей, избивающих беженцев и о скрытых исламистах среди беженцев.
Шамс Уль-Хак из своего личного жизненного опыта знает, каково быть беженцем. Ему было всего 15 лет, когда контрабандисты переправили его семью из Пакистана в Европу. Сейчас он гражданин Германии, работает как журналист и эксперт по терроризму.
FOCUS Online: Вы уже прошли целый ряд лагерей для беженцев. Какие наблюдения вы вынесли оттуда?
- Последнее место, где я побывал - это был центр приема беженцев Verfahrenszentrum (EVZ) в Крейцлингене/Kreuzlingen, в Швейцарии. Там служба охраны кричала на беженцев и била их. Кое-что перепало и мне.
"Есть специальное помещение, где беженцев бьют"
- У меня проходило собеседование с одним из немногих там приятных чиновников, который работает в центре уже больше года. Он подтвердил мне, что насилие в общежитиях — это обычно дело, и рассказал об одном случае, когда беженец был избит до состояния госпитализации. Одна афганская девочка сказала мне, что есть специальное место, куда служба охраны забирает беженцев, которые себя плохо ведут и там их избивают.
Ночью мы должны были спать в одном военном бункере, где запрещено что-то пить и есть. Также там не было душа, можно было только помыться только в раковине. Это было действительно плохо.
FOCUS Online: Отличаются ли немецкие общежития для беженцев от других стран?
Уль-Хак: Стандарт в обеих странах точно лучше, чем в Турции. В общем, обслуживание в ФРГ лучше. В Швейцарии нам было абсолютно нечем заняться. Процесс признания статуса беженца тянется очень долго, и в это время беженцы изнывают от скуки. Это плохо, если люди мучаются от безделья быстро возникают споры, разборки и расходятся слухи.
Некоторые из беженцев верят, например, что процесс признания официального статуса сознательно затягивается. И государство, таким образом, зарабатывает на беженцах.
Религиозные фанатики убеждены, что Швейцария им помогает только для того, чтобы потом переманить их детей в христианство.
В Германии в таких центрах занято больше психологов и кураторов, и программа пребывания организована, особенно для детей. В некоторых пунктах проживающие могут даже пройти некоторую стажировку. Также очень важно, что в Германии достаточно организовано мест для моления, что очень важно для мусульман — и с эти в Германии обстоит все очень хорошо.
"Вот дерьмо, еще один"... "Ach du Scheiße, noch so einer"
FOCUS Online: А персонал?
Уль-Хак: Тон охраны, как правило, не хорош. Есть, конечно, исключения, но в основном, они не обучены обращаться с беженцами. В Крейцлингине меня подзывали как собаку, при помощи свиста.
Также была и пара полицейских, которые в моем присутствии не очень хорошо говорили обо мне, так как они не предполагали, что я владею немецким. Я спросил их на английском, как мне добраться до общежития беженцев. Тогда один сказал другому «Вот дерьмо, еще один». Тогда другой предложил: «Давай отправим его в аэропорт, к пункту приема, там его скорее депортируют».
FOCUS Online: За последние годы вы добились признания, как эксперт по терроризму. Как вы оцениваете риск радикализма в общежитиях беженцев?
Уль-Хак: Абсолютно ясно, что мы имеем среди беженцев бывших бойцов Исламского государства. Некоторые из них порвали с прошлым, и теперь сами ищут защиты от ополченцев, но некоторые приехали сюда с исламистскими убеждениями.
"Аллах-акбар!": твердил во сне сосед по койке - "Allahu-Akbar": Bettnachbar redete im Schlaf
FOCUS Online: Откуда Вы это знаете? Как можно этих людей легко распознать?
Уль-Хак: Я разговаривал с людьми. Нужно два-три дня, чтобы добиться доверия, но потом уже они могут открыто говорить о своих экстремистских взглядах.
На третий вечер в Швейцарии я получил нового соседа на ночь в бункер. Он все время твердил во сне арабские слова «муджахеддин» и «Аллах-Акбар». Я провел свое расследование и установил, что этот молодой человек происходит из Ирака, и он воевал в одной исламистской группировке. Принадлежал ли он к Исламскому государству или к иной группировке, мне установить не удалось.
FOCUS Online: В прошлом году в ФРГ пришло 1,1 миллиона беженцев. Какие есть возможности у государства, чтобы распознать опасных экстремистов и избежать радикализма?
Уль-Хак: За беженцами должен быть установлен строгий контроль. По-другому не выйдет. Специальные службы должны прослушивать телефонные разговоры и тесно работать с секретными службами государств исхода беженцев. Необходимо с этими службами оставаться в контакте в течении двух дней, чтобы установить был ли пришедший бойцом или террористом, и избежать того, чтобы обученные бойцы попадали в лагеря.
Если среди тысяч беженцев лишь десятая часть принадлежит исламистам, этого уже будет достаточно чтобы спровоцировать и разжечь гражданскую войну.
FOCUS Online: Кого-то прослушивать и следить за ним, только на основании того, что он во сне произносит «Аллах-Акбар» - это достаточно резкие меры. Да и немецкое право этого не допускает...
Уль-Хак: Также и другие вещи могут помочь: нужно сразу по приезду разделять сирийских и иракских беженцев, чтобы избежать конфликтов. Кроме того, нужно увеличить число социальных работников в местах проживания беженцев и полностью ввести запрет на алкоголь.
- Я уверен, что мы в Германии нуждаемся в строгих законах, чтобы снизить криминальную обстановку. Большинство беженцев абсолютно не боятся наших мягких наказаний. Я думаю, что те, кто ведет себя не так, должны быть немедленно высланы обратно.
Перевод: © Елена Еременко
