Недавно в Минске проходила международная конференция "Русский язык — язык межнационального общения". Именно там я познакомилась с журналистами с Украины и, конечно же, попросила их об интервью.
Коллеги согласились, но на условиях полной анонимности. Даже сам факт своего участия в конференции с таким названием им пришлось на родине тщательно скрывать. Сейчас вы поймете, почему...
Охота на инакомыслящих
- Я пишу на украинском языке, и никто из коллег не в курсе, что я по национальности русская: я этого не афиширую, пусть все думают, что я своя, — говорит Лидия (назовем ее так). — А если узнают, что я ездила на такую конференцию, то сразу же приклеится ярлык "сепаратистка" и потом уже не отмоешься. Попадешь в изоляцию и не сможешь работать, потому что перестанут звать на пресс–конференции, культурные мероприятия.
Писать то, что у тебя на сердце, то, что ты думаешь, можно только под псевдонимом, да и то не на Украине. Иначе даже страшно представить перспективу. Как минимум пришьют государственную измену. А у меня есть дочь, и приходится думать о ней.
Недавно у нас был случай. Человек работал в сфере услуг и в какой–то компании, причем по–украински, высказался против войны на Юго–Востоке, против убийства своих же граждан. И кто–то донес: "А вы знаете, что по такому–то адресу есть магазин, где за столом сидит менеджер, который жалеет ватников?" Буквально через пару дней читаю в новостях, что к нему на работу пришли какие–то люди, выволокли его на улицу и, избивая на ходу, затолкали в мусорный бак. У нас ведь и с депутатами так могут поступить, что уж говорить о простых людях. Люстрация по–украински — это совершенно дикий и иезуитский обычай. За взгляды могут избить, арестовать, уволить с работы. 9 мая в соцсетях один юнец написал: "Сегодня сфотил женщину с георгиевской ленточкой на груди. Убил бы, несмотря на возраст!" И посыпались комментарии один хлеще другого: "Такие твари не должны жить", "Эта ленточка должна быть целью для снайпера!" Пишут и на украинском, и на русском...
Майдан головного мозга
- У нас даже самые отмороженные радикалы на Майдане по–русски кричат, что во всем виноват фашист Путин, — продолжает Лидия. — И все это повторяют. А параллельно проходят акции по защите украинского языка. По ТВ и радио без конца крутят рекламные ролики, где разные люди рассказывают, мол, я всегда говорил по–русски, а теперь мне стыдно на этом языке говорить, и я перешел на украинскую мову — это моя патриотическая позиция. Кампания так организована, что все это несется из всех утюгов, и у людей складывается впечатление: наверное, это нормально и другого пути нет...
- То есть сами русские искренне проникаются этими настроениями?
- У нас хороший тон — ненавидеть Россию и громко об этом заявлять. И те, кто так себя не ведет, уже выглядят подозрительно. Часто даже в хорошо знакомой компании от тебя буквально требуют озвучить свою позицию. Еще вчера вроде нормальные люди сегодня чуть ли не с пеной у рта кричат тебе в лицо: "Ты за кого? Говори!" Рушатся семьи, распадаются дружеские связи. Мы живем в информационной изоляции, особенно пожилые, которых уже не приучишь к компьютеру. По украинскому ТВ днем и ночью — агрессивная антироссийская пропаганда и историческая мифология. Вот и мой старый отец насмотрится наших каналов и доказывает мне, что Степан Бандера хороший был человек, патриот, которого коммунисты специально оболгали. Я не могу дискутировать с ним на эти темы. Говорить с симпатией о России, русском языке, Пушкине и, страшно сказать, Путине сегодня немыслимо! На Украине опрокинулось небо, мы теперь живем в искаженном мире. Люди прямо на глазах сходят с ума — будто их кусает оборотень и превращает в себе подобных.
- И что в корне этих явлений — страх?
- Страх и безысходность. Понимание того, что мы обречены и неизбежно идем к моноэтническому обществу. Моноэтническому с точки зрения идеологии и ментальности. С одной стороны, в бытовой жизни ты можешь говорить по–русски, никто тебя не одернет — ни в метро, ни в магазине. Но большинство само уже переходит на украинский язык. Русских школ осталось единицы, детских садов и вузов на русском давно нет. У русского языка на Украине нет никаких перспектив. Наступление на него — личная драма для многих. И кто как с этой драмой борются. Одни меняют свою жизнь, подчиняются правилам игры и ассимилируются. А кто органически неспособен приспосабливаться, уезжают. Украину покидают не только беженцы из зоны военных действий, массовый исход и из мирных регионов. Много заметных журналистов уехало, которые имели свою позицию, выражали ее, пытались бороться. Наш известный аналитик Владимир Корнилов сейчас в Гааге, публицист Ксения Шкода, муж и жена Гороховы — в Москве, журналист Друзь уехал в Крым. Уезжают художники, архитекторы, писатели — творческая элита, которая мыслила себя в рамках большой русской культуры.
Бал у сатаны
- Отовсюду звучит, что Россия оккупировала Украину — эта мысль внедряется в сознание людям, — говорит другой киевский журналист, пусть будет Сергей. — У нас запрещено говорить "Великая Отечественная война", теперь это Вторая мировая. Отныне в прессе нельзя писать "освобождение от немецко–фашистских захватчиков", надо писать "освобождение от немецкой оккупации". Потому что фашистами сегодня называют россиян, а главным фашистом — Путина. "Оккупация" же для того, чтобы уравновесить немецкую в 41–м с российской на Востоке Украины.
- В ваших журналистских кругах фигурируют факты, подтверждающие присутствие регулярной российской армии в Донецке и Луганске?
- Если каждый день сообщать, что произошло очередное вторжение, то можно обойтись уже и без фактов. Сообщают серьезные люди, облеченные властью. Ну как не поверить. На самом деле никто эти войска не видел. Предъявить нечего. В Интернете много фейков, когда показывают какие–то военные колонны с подписью: надвигаются российские колонны. Естественно, потом выясняется, что это фальшивка, снятая в другом месте и в другое время, но никому это уже не интересно. Постоянно сообщается о том, что СБУ обнаружила группу предателей–сепаратистов, у которых были удостоверения ФСБ. И никого не смущает полная анекдотичность ситуации: на агентурной работе носить при себе удостоверение ФСБ — полный бред! Но люди верят. Конечно, никакой регулярной российской армии на Украине нет и быть не может. Нет на то политической воли. Какие–то волонтеры, добровольцы есть. Так они из разных стран есть.
- Где истоки столь агрессивной русофобии у братского славянского народа?
- А вот все эти 25 лет после развала СССР она накапливалась, зрела и наконец вырвалась на волю. После войны советская власть холила и лелеяла Украину, как любимого порося, — кормила сладкими плодами, чесала за ухом. Строили университеты, открывали музеи и дворцы культуры, переводили литературу, давали образование. Но не в порося корм пошел. Революция грянула по наихудшему сценарию. Это чисто наш, русский, вариант: вспомните 1917 год! Тут уж братья–хохлы проявились как русские — до края, до полного безумия...
- После того, что произошло, Восток и запад Украины смогут жить в границах одного государства?
— Об этом не может быть речи! Мир слишком изменился. Насильно можно многое сделать, но далеко не все. Это мы с вами можем сесть и договориться, а если люди настроены так: "я тебя убью и заберу твою землю!", то как с такими договориться? Они будут скакать и кричать, кричать и скакать.
- А откуда вообще это фирменное скакание взялось?
- Это все технология манипуляции, приводящая толпу в коллективное состояние эйфории. "Кто не скачет, тот москаль! А кто скачет — тот зиг хайль!" Скакание, камлание — шаманство и бесовщина чистой воды. Я как человек православный прекрасно это вижу. Люди прутся, не понимая, что уже продали свою душу дьяволу...
Элина Чуянова
Источник: bb.vesti.lv
Публикуется с согласия автора
***
