"Мы не оправдывали нашего героя и нигде не говорили, что месть это хорошо. Задача была не в этом. Мы показывали судьбу человека, давали ее прочувствовать, примерить на себя и оставляли зрителя с вопросом: а если бы на его месте был я?.."
 Алексей Андреевич Гравицкий, писатель-фантаст, сценарист. Автор романов, повестей и рассказов. Автор сценариев телевизионных сериалов, художественных и документальных фильмов. Лауреат премии «Лучший дебют» фестиваля фантастики «Серебряная стрела» (2008 год). Лауреат премии «Со-творение», «Серебряная стрела» (2013 год). По его сценариям сняты фильмы и сериалы «Рублевка Live», «Схватка», «Лютый», «Великая», «Захват», «Землетрясение», «Непрощенный» и др. |
- Фильм «Непрощенный» с Нагиевым и по вашему совместно с Сергеем Волковым сценарию, стартовал в России и, конкретно, в Москве очень успешно. Большие сборы при почти полном отсутствии рекламной поддержки. Притом, драму отечественный зритель не очень-то жалует. В чем же успех этой картины? В харизме ли Нагиева, который предстает перед нами в совершенно ином амплуа? Или в личности и судьбе Калоева, которого многие осуждают, но столь же многие восхваляют?
- Сразу оговорюсь, я не продюсер и не маркетолог. Мы, конечно, все умеем рассуждать о том почему что-то выстрелило или провалилось, но все эти измышления для профессионала могут звучать довольно глупо.
Мне думается, что здесь просто правильно сошлись звезды. Для начала, не было конфликта между авторами и режиссером. Между тем, что писали мы с Сергеем и тем, что снимал Сарик, не было противоречия ни по жанру, ни по тональности.
Андреасян выгодно отличается от многих современных режиссеров тем, что умеет читать между строк, и тем, что не лезет самоутверждаться за счет авторов. Это как минимум. Конечно, что-то пришло, что-то ушло — это обычная практика, но главное — мы делали одно кино, а не разные фильмы.
Далее, не было конфликта между режиссером и актером. Сарик предельно спокоен и деликатен на площадке, не носится с выпученными глазами, как ужаленный музой гений, никогда не орет, всегда тактичен, при этом он знает, чего хочет добиться и добивается этого.
Выбор актера тоже однозначный плюс. Когда я узнал, что Калоева будет играть Дмитрий Нагиев, честно сказать немного напрягся. Нет, я никогда не судил Дмитрия по критерию «он может изображать только прапорщика Задова», и то, что он серьезный артист – сомнений не вызывало, но Калоев… Тем более на эту роль рассматривались такие варианты, как Броуди и Лавроненко.
А потом я увидел Нагиева на съемочной площадке и все сомнения отвалились. Сейчас я не могу представить себе в этой роли никого другого. Вообще в этой ленте прекрасный каст, нет ни одной даже самой мимолетной роли, которая вызывала бы какие-то вопросы. Все артисты на своем месте и предельно органичны.
Да и ко всей команде претензий нет. Это тот редкий случай, когда авторы удовлетворены результатом. И - да! Нагиев — артист, Андреасян — режиссер. Теперь хейтеры, ежели такие есть среди читателей, могут собрать свою желчь в кулачок, предать меня анафеме и не читать дальше ни слова.
Кроме того, мне кажется, в этом фильме очень точно совпали тема и подача. Здесь работает и реальная основа, и честность, с которой команда фильма работала с материалом, и основной посыл. А он ведь не в мести.
Калоев не шел мстить, как персонаж комикса, он искал справедливости, а это ментально очень важный для нас посыл. И наш герой, отомстив, не испытывает облегчения. Это дано несколькими сценами и метафорически, и более лобово.
Мы не оправдывали нашего героя и нигде не говорили, что месть это хорошо. Задача была не в этом. Мы показывали судьбу человека, давали ее прочувствовать, примерить на себя и оставляли зрителя с вопросом: а если бы на его месте был я?
И если толкаться от реальности, я бы назвал этот фильм не «Непрощенный», а «Неподсуден». Калоева многие судили за его поступок тогда, многие повторно осуждают сейчас, упирая на то, что убийство ничем нельзя оправдать, что боль семьи убитого диспетчера ничем не отличается от боли потерявшего семью Калоева.
Физически боль не отличается, да, но я бы позволил себе обратить внимание толерантно настроенных граждан на то, что борясь с «героизацией» Калоева и вступая на тропку подобной риторики, они ненавязчиво оправдывают убийство семидесяти человек, погибших в катастрофе.
Выходит, что отчаявшийся отец и муж потерявший смысл жизни за убийство оправдан быть не может, а прекрасный семьянин, отправивший между делом по преступной халатности на тот свет семьдесят человек, достоин жалости. И тут уж как в том анекдоте: либо крестик сними, либо трусы надень.
То есть, либо мы осуждаем любое убийство, тогда начнем разбираться с самого начала, с сотрудников компании и кучи нарушений, приведших к гибели людей, либо мы убийство все-таки оправдываем.
Я не судья, но призываю к последовательности в своих оценках. А последовательности в нашем нынешнем мире очень не хватает. Люди разучились банально «отвечать за базар». К слову, Калоев - ответил.
- Алексей, вы известный писатель и сценарист. То есть, человек, зарабатывающий на жизнь пером. Многие ошибочно полагают, что это легко и приносит огромные деньги. Так ли это на самом деле?
- Собственно, ответ уже есть в самом вопросе: «ошибочно полагают».
Многие полагают, что для того чтобы стать миллионером в Голливуде достаточно написать сценарий одного блокбастера с многомиллионным бюджетом. И это на самом деле так.
Вот только есть одно «но». Фильмов в Голливуде снимают очень много, большинство из них наш зритель не то, что не видит, а даже о существовании их не подозревает. Но блокбастеров с многомиллионным бюджетом из этого огромного вала — раз-два и обчелся. И даже многим действующим голливудским сценаристам не перепадает счастье настрочить такой сценарий.
Не говоря уже о том, что в городе ангелов каждая официантка видит себя актрисой, а каждый таксист или газонокосильщик уже написал сценарий и мечтает его продать за сумму с большим количеством нулей. Так что, шансы стать миллионером невелики.
И это в Голливуде. У нас все совсем иначе. Даже самые востребованные сценаристы никогда не заработают в нашем кино свой миллион долларов за сценарий. Почему? Очень просто — у нас нет и не может быть фильмов с бюджетом в сто миллионов долларов. Во всяком случае, на текущий момент. Востребованный сценарист может зарабатывать приличные деньги, но никто никогда не становится востребованным сразу. И пока ты получишь кредит доверия, пройдут годы работы, иногда бесплатной, недобросовестные заказчики тоже случаются и, бывает, за работу просто не платят.
Что до литературы, то в ней сейчас денег не заработать вовсе. Бумажная книга едва шевелится под гнетом новых технологий и пиратства. Тиражи просели у всех. Если маститые авторы, которых единицы, еще держатся на плаву за счет имени или зарубежных изданий, то авторы средней руки массово ушли из профессии. Кто-то пишет сценарии для кино, кто-то для видеоигр, кто-то вовсе занимается чем-то кардинально другим. Книжки во всех этих случаях пишутся между делом из любви к искусству.
Это что касается огромных денег. Что же до легкости — легкого труда не бывает, если только ты не халтурщик. Это касается любой профессии, хоть ты книжки пишешь, хоть самолетом рулишь, хоть туалетную бумагу перфорируешь — трудности есть везде. Просто они везде свои.
- Кем вы хотели стать в детстве?
- Вопрос предполагает, что я хотел стать писателем? Может быть, удивлю, но нет, не хотел. Мне вообще больше рисовать нравилось. Но при этом было четкое понимание, что идти в какой-нибудь МАРХИ не могу, потому что математики не знаю от слова «абсолютно». Я вообще к концу школы был шалопаем: веселые девяностые способствовали раздолбайству. После девятого класса почти вылетел из школы и собирался за компанию с приятелем в медучилище. Родители активно воспротивились и в медицину я не попал, школу окончил и пошел в педагогический.
А совсем в детстве, кем-то хотел стать, но кем именно, не помню. Глядя на то, как "меняет показания" мой девятилетний сын, подозреваю, что много кем хотел, но при этом не очень хотел утруждаться. Говорят, коренные москвичи ленивы. За всех не скажу, статистику не проводил, но точно помню, что на стандартный вопрос, который задают всем шестилеткам: «Ты, конечно же, хочешь в школу?» — честно отвечал - нет, не хочу, чем весьма озадачивал взрослых.
С возрастом лень не прошла. Я ужасно ленив, но именно по этой причине довольно работоспособен. То есть, я не могу бегать на перекуры, пить кофе и тянуть резину. Мне надо все доделать, и тогда уж лечь на диван и всей душой отдаться моей лени. Поэтому лень утешается тем, что вот сейчас я всё доделаю, и… При этом я-то знаю, что всё я не доделаю никогда, но лень моя об этом, по счастью, не догадывается.
- Как вы пришли в профессию?
- Звезды так совпали. Писал я что-то, сколько себя помню еще с начальной школы, но никогда не относился к этому серьезно. Все что-то пишут. Потом где-то уже в институте меня неожиданно посетила идея. Причем на роман. Причем на фантастический. На совершенно нестандартную для начинающего автора тему.
Подарить идею было некому, расставаться с ней было жалко. А так как она мешала мне спокойно существовать и распирала изнутри, я решил, что если я это не напишу, то никто другой не напишет, и сел писать. От руки в тетрадку. Писать я не умел, что потом делать с написанным не представлял даже близко, но меня уже несло.
Предупреждая вопросы: тот самый первый роман я дописал, но он до сих пор лежит в столе неизданным и в таком виде издан он не будет никогда. Хотя идея на самом деле достойная, может, как-нибудь к ней вернусь.
А тогда писать большой текст оказалось делом долгим, и я стал время от времени отвлекаться и набрасывать небольшие рассказики на проплывающие мимо темы. Потом рискнул какие-то рассказики кому-то показать. Их восприняли. Потом залез на сайт писателя Юрия Никитина. Самиздата и ему подобных ресурсов еще не было, а на Никитинской «Корчме», помимо прочего, существовало что-то типа виртуального литературного клуба, где я разместил первые тексты и закономерно огреб за них первых «люлей».
А потом как-то все само собой завертелось. Первая публикация в периодике, первый сборник рассказов, первая книжка… Параллельно пробовал писать сценарии. Будете смеяться, но первый сценарный опыт тоже возник случайно. В газете наткнулся на объявление, что ищут авторов для написания сценариев к флеш-мультикам. В то время слава «Масяни» многим не давала спать спокойно. Я позвонил, написал историю на две странички, сказали «давай еще». Ну я и дал, было весело.
А в кино я попал первый раз благодаря Сереже Юдакову, с которым познакомились на том же Никитинском сайте, и его однокурснице Ире Карповой. Они заканчивали ВГИК, и пусть фильмография у обоих на тот момент, как и у меня, была равна нулю, я смотрел на них как на гуру.
У них было профильное образование, у меня был опубликованный сборник рассказов, отсутствие литературного или киношного образования и полное непонимание, как писать кино.
Меня подтянули к проекту «Рублевка Live», я сумел с него не вылететь. Собственно эта «Рублевка» и стала моим ВГИКом.
Ну, а дальше работа, работа, работа. Поначалу все это параллелилось с обычной человеческой работой. В какой-то момент возникло ощущение, что пошли гонорары, и я смогу на них жить. Да и новые проекты требовали времени. Под эти новые проекты я успешно бросил кресло директора учебного центра и… Все проекты, которые обещали стабильную работу и гонорары, тут же отсыпались.
Время шло, денег не было, с новой творческой работой тоже была напряженка. Возник большой соблазн найти себе новую нормальную работу, но я понял, что если сейчас сдамся, то на творчестве можно ставить крест и оно останется где-то на уровне хобби. Мысль заставила стиснуть зубы и еще побарахтаться. Вот так и выплыл. Плыву. Надеюсь, что к чему-то уже приплыл. Еще больше надеюсь, что приплыву к чему-то в будущем.
- Кому легче пробиться в столице, коренному москвичу или амбициозному талантливому приезжему? Легко ли обрасти нужными связями, чтобы тебе поручали написать сценарий? Возможно ли вообще в наше время войти в эту реку со стороны или там плавают лишь «свои»?..
- Легче любому удачливому сукиному сыну, имеющему талант, амбиции, некислый запас фарта и желание и умение пахать, как трактор по двадцать пять часов в сутки. Если сложить все эти вводные и попробовать уместить в одном человеке уже не очень легко получается, правда?
Коренному москвичу легче разве только тем, что, в отличие от приезжего, ему не надо думать, где жить. В остальном - системе все равно, откуда приехали составляющие ее колесики и винтики. В итоге важно, чтобы эти колесики крутились. Трудно входить в профессию без профильного образования и опыта работы. Когда начинаешь писать для кино, первый вопрос - о твоей фильмографии. Если она равна нулю, спрашивают: что заканчивал? Можете себе представить, как выглядит человек, который на этот вопрос гордо сообщает, что он самоучка.
А вообще, здесь как везде. Полистайте объявления о приеме на работу, и увидите неприятную закономерность: наниматели хотят работать с людьми молодыми, имеющими высшее профильное образование и стаж работы. При этом выходит, что сотрудники их мечты должны закончить школу в двенадцать лет, вуз в пятнадцать и к двадцати быть суперпрофи.
Конечно, лучше иметь опыт и образование. Но это не значит, что без них пробиться невозможно. У меня не было ни ВГИКа за спиной, ни знакомых, ни какого-то блата (папа инженер, мама домохозяйка, откуда быть связям с миром кино или литературы?) Так что, ищите, да обрящете. Дорогу осилит идущий и так далее, про лежачие камни, под которые не затекает.
- Помимо Москвы есть ли еще в России возможность работать по специальности сценарист? Альтернатива – только Питер? Насколько разнится подход к работе в Москве и Питере? Где интереснее работать?
- Я не могу полноценно ответить на этот вопрос, потому что весь мой творческий опыт замкнут внутри столицы. Я здесь родился, вырос, учился, женился и помру тоже, вероятно, здесь. Это не значит, что для меня нет жизни за МКАДом. Но профессиональные аспекты жизни сценариста в других регионах я знаю сильно хуже.
Конечно, творческая киножизнь не ограничивается ни московским кольцом, ни ленинградским. Для примера могу вспомнить прекрасную Дашу Лебедеву, успешного режиссера и сценариста, живущую в Иваново — городе, который никак не назовешь киностолицей России. Да, кино снимается в самых разных регионах, фестивали там проходят, а уж людей делающих кино, родившихся не в Москве и не в Питере я даже пытаться подсчитывать не стану.
Конечно, при большом скоплении продюсеров и продакшенов в столице, работать в Москве удобнее. Но в двадцать первом веке мобильник есть у каждого, а интернет вовсе постирал границы. Так что, при желании работать можно откуда угодно.
А где лучше… Мне, если работа интересная (а за другую стараюсь не браться) хорошо везде. Я с одинаковым успехом работал дома на кухне, писал на салфетках ночью в интернет-кафе в Питере, тарабанил по клавишам в аэропорту, на верхней полке поезда или у бассейна в тайском отеле. Если "прет", не важно, что вокруг. Ты все равно живешь в другом мире и главное, чтоб из него не выдергивали.
- Многие ваши книги и сценарии написаны в соавторстве с разными людьми. Удобнее ли все же работать самостоятельно или с кем-то?
Психологически одному работать, безусловно, комфортнее. Многие авторы вовсе не могут работать с кем-то. Но у соавторства есть свои преимущества. Во-первых, когда идет много интересных предложений и хочется ухватиться за все, приходится выбирать и отчего-то отказываться. Соавторская работа позволяет сократить количество отказов, о которых потом пожалеешь.
Во-вторых, если соавтор выбран правильно, вы дополняете друг друга, что идет на пользу конечному результату. В-третьих, даже самом интересном проекте неизбежен творческий ступор, когда загоняешь себя в угол и порой нужны дни, а то и недели, чтобы выйти из тупика.
При коллективной работе в такой ситуации приходит на помощь соавтор, который просто вышибает тебя из ступора мощным пинком, равно как и ты его в зеркальной ситуации. Это сильно экономит время и силы.
Вот нервы не экономит, потому что творческий эгоизм присущ каждому, у каждого есть свое мировоззрение и когда они сталкиваются, даже самые дружные и душевно настроенные соавторы начинают крепко ругаться. Не до драки, конечно, но количество матюгов на сантиметр речи зашкаливает.
- Книги и сценарии – в чем главное различие при работе?
- Инструментарий. Писатель может позволить себе описания, размышления, философские отступления. Даже драматургу, пишущему для театра, позволено, например, запилить монолог.
Сценарист всех этих средств лишен: каких-то по законам драматургии, каких-то, просто потому что вступает на поле художников, композиторов, режиссеров. А творцы не любят, когда им диктуют.
Так что, в итоге у сценариста из всех инструментов есть только три «Д»: действие, диалог, деталь. И при помощи этих трех инструментов он должен создать максимально яркую картину, которая будет прочитана, осмыслена и вызовет максимально близкие автору чувства и мысли у всех, кто будет читать. А сценарий читают все, кто участвует в создании фильма и картинка в головах у всех участников должна быть созвучная, потому как если оркестр играет вразлад каждый свое, на выходе вместо музыки получается какофония.
- Расскажите о ваших самых интересных фильмах и сериалах.
Как уже сказал, за неинтересные мне проекты стараюсь не браться. В свое время пытался разделить для себя работу на «это я делаю за деньги» и «это для души». Очень быстро понял, что деление невозможно. Если делать без души – херня получается.
Кто-то может быть так и умеет, я — нет. Потому все мои фильмы и сериалы, как и книги, мне по-своему дороги. Хотя есть вещи, которыми я не особенно доволен, но это тоже я, из песни слова не выкинешь, а, во-вторых, мнение автора не всегда совпадает с мнением зрителя-читателя. То, чем я доволен, как автор, не всегда нравится зрителю/читателю, и наоборот.
- Бывает ли так, что вы сами выбираете тему и пишете сценарий или это всегда заказ со стороны продюсера или канала?
- Темы в современном кино чаще всего предлагают продюсеры. Я рад тому, что могу выбирать интересные мне темы и пытаться говорить внутри них о том, что мне кажется важным. А вот принести свою тему практически не реально.
Я пробовал, в лучшем случае выглядело это примерно так: «Отлично, — говорит продюсер, — только давай герой угонит не танк у немцев в 1943-м году, а «Бентли» у коррумпированного банкира в 2013-м». Это я сейчас образно. Сюжет был другой, но суть такая.
- Жанр драма или же «фильм основан на реальных событиях» вновь набирает популярность у российского зрителя. Вспомним вашу предыдущую работу, «Землетрясение» с Константином Лавроненко в главной роли – великолепный образчик жанра. Фильм, вызвавший много слез и много споров. Но поучаствовать в создании такого мощного фильма – это значит уже оставить свой след в истории отечественного кино. Ощущаете ли вы свою нынешнюю глобальность и ответственность?
- Манией величия я не страдаю, потому никакой глобальности своей не ощущаю. Напротив, полтора десятка лет профессиональной литературной и сценарной работы рефлексии из меня не вытравили, мне до сих пор приходится воевать со своими сомнениями и ощущением, что все не так и можно было лучше. Лучше - можно, но если на этом зациклиться, всю жизнь будешь писать один текст и никогда не допишешь.
А ответственность я ощущаю всегда. Это постоянный спутник творчества. Иногда он мешает, потому выбираю для себя какие-то маркеры. Вот с «Непрощенным» таким маркером был отзыв о фильме дочери командира самолета «Башкирских авиалиний», который погиб в той катастрофе.
Она написала: «Все в Вашем фильме правда» — я выдохнул. Если люди, имеющие к этому событию непосредственное отношение, приняли фильм, значит, мы, со своей стороны, не соврали.
- Что вы вспоминаете, когда речь заходит о «Землетрясении»?
В первую голову вспоминаю огромное количество фотографий изувеченных тел и душ. Спустя время после съемок фильма «Землетрясение» продюсеры решили дополнить его документальной лентой. Не о том, как снимали кино, а о самом землетрясении.
Я набросал сценарий, снимал кино замечательный Вага Варданян. Фильм получился не менее разрывающим, чем художественный. Когда меня пригласили на монтаж, я думал, что уже многократно пропустил эту историю через себя, все отболело и меня ничем не прошибить.
Но новые фотографии, включая те, что даже в документальный фильм не вошли, потому что это слишком страшно, кадры хроник и… и после того монтажа меня плющило еще неделю. Есть вещи, к которым невозможно привыкнуть.
Еще вспоминаю милую девушку Марину (без фамилий, вдруг она не захочет, чтоб я ее упоминал). Она сама была в Ленинакане во время землетрясения, была под завалом, оставалась в разрушенном городе. Нас познакомили продюсеры, она никогда не рассказывала о землетрясении. Это был первый разговор за много лет. И это было очень тяжело. И ей и мне.
Мы встречались, разговаривали, многие детали из ее рассказов вошли в фильм. Что удивительно, некоторые наши сценарные придумки оказались созвучны реальности. И потом Марина спрашивала откуда мы это узнали, ведь она нам ничего об этом не рассказывала.
Если говорить о знаковых вещах, то в «Землетрясении» для меня знаковым было мнение Марины. Мы могли соврать кому угодно, но ей я соврать права не имел. И когда она прочитала и приняла, душой приняла сценарий, я опять же выдохнул. Значит, получилось.
Кстати, в сценарии мы придумали деталькой одной из героинь красный вязаный шарфик. Прочитав сценарий, Марина сказала: «а у меня ведь такой именно тогда был. И даже сохранился». Так, по невероятному стечению обстоятельств, в фильме снялся красный вязаный шарф на самом деле переживший землетрясение.
- Возвращаясь к другим вашим работам, будет ли у сериала «Великая» продолжение?
- Хотелось бы сказать однозначно ДА! Но это долгая и сложная история.
Изначально, когда проект только затевался, мы планировали три сезона. Первый был посвящен приходу к власти, второй – удержанию власти, третий – собственно «веку златому Екатерины». Второй сезон мы начали писать едва закончили сценарий первого. Потом возникло ощущение, что даже первого сезона не будет и проект заморозили. Потом первый сезон все же случился, и началась суета: сейчас будет второй. Потом снова наступило затишье.
Тут ведь надо понимать, что, во-первых, это дорогой проект, а, во-вторых, соцсоревнование, устроенное в первую очередь даже не продюсерами, а журналистами и зрителями между нашей «Великой» и «Екатериной» второго канала, на пользу не пошло ни нам, ни им.
В общем, долгое время считалось, что «Великая» закончена. И тут вдруг снова возникло оживление. Но с поправкой на прошедшее время и отснятый в первом сезоне материал. Выяснилось, что какие-то вещи поменялись на площадке или в монтажной, а значит, требуют изменений и в продолжении, какие-то вещи переосмыслены заказчиком и от чего-то надо отказаться, а что-то привнести.
Дальше шла долгая работа по переработке уже написанных серий второго сезона, потом над оставшимися сериями. Сейчас держу кулаки, чтобы второй сезон был завершен и добрался до зрителя. И робко, очень робко, надеюсь, что когда-нибудь доживем и до третьего.
- Над чем вы работаете сейчас? Что интересного ожидает нас в ближайшее время?
- Закончили с Сережей Волковым писать эпик по библейскому сюжету. На очереди сценарий про Великую Отечественную войну.
Сейчас снимается фильм «Робо» — история для семейного просмотра про дружбу мальчика и робота, и про некоторые важные вещи, которые нужно помнить и маленьким зрителям и взрослым.
На стадии постпродакшена фантастическая лента «Кома», которая должна выйти в следующем году. Готовятся съемки второго сезона «Великой» и исторического сериала «Русский раб» про казака, попавшего волей судьбы в янычары в конце шестнадцатого века.
В плане литературы готовится к выходу наш совместный с Михаилом Костиным роман «Новый Олимп» о древних богах в современном мире, надеюсь к новому году увидеть его на прилавках.
Но вообще, не люблю о грядущем. В нашем мире все настолько зыбко, что лучше говорить о книгах и фильмах по факту выхода.
Фото: личный архив Алесея Гравицкого
© Беседовал Игорь ШЕНГАЛЬЦ
При перепечатке указание имени автора, полного названия источника и гиперссылка обязательны
