Мы продолжаем цикл публикаций рассказов Радика Амирова из будущей книги под рабочим названием "Деревенщина", которая должна выйти осенью этого года. Книгу автор планирует перевести на языки народов России, а также турецкий и арабский.
Мне было пять или шесть лет. Садика в ауле, конечно, не было, поэтому свободное время я выбирался на улицу и шел к друзьям. Кого-то отпускали погулять, кого-то нет. Нас предупреждали: в половодье не сметь подходить к Сакмаре!
Оттого ребятня выбирала для своих игр пригорки - чтобы быть на виду у всех. Бились в городки и догонялки, а еще по всему аулу носились как угорелые – играли в прятки.
В тот день мы гурьбой пошли через овраг – на пустырь, мимо Сакмары. Пропустили мимо ушей слова об опасности у реки. А мы и не подходили к ней – через овраг было переброшено бревно, по нему прошлись на другую сторону и начали играть. Погоняли мяч, потом взялись за «выбивалу» - ты бегаешь, а в тебя должны попасть мячом. Когда мяч попадал в меня, я падал на еще холодную землю и все смеялись надо мной. Они были взрослые, я – самый маленький среди них.
Вот как мне с соседом Зуфаром управиться? Я убегаю, он за мной. Он высокий, тугой на одно ухо, у него длинные ноги, и он сосед лет на семь старше меня. И брат Мидхат не помогает, а ведь мог запросто меня прикрыть, когда за мной бежит Зуфар или Раян, Мунир или Рушан.
Попусту потратив время, понимая, что буду проигрывать и мне постоянно водить, я сказал, что пойду домой и доберусь сам. На просьбы проводить до аула, ответил - я взрослый, не нужно меня, как маленького, переводить через овраг. Сам дойду.
Братья спросили:
— Давай тебя доведем? Хотя бы переведем на ту сторону, а то нас заругают, в случае чего. Попадет нам из-за тебя.
— Нет, не надо, я большой, - ответил я. – Я просто пойду домой, хочу попить воды. Да и скучно у вас тут. Я только и знаю, что проигрываю, а вы в сторонке стоите, заступиться не можете.
— К реке не спускайся! А то с нас шкуру снимут, – крикнули братья.
— Я сразу домой, - повторил я, и побежал вниз по тропинке к реке, запихивая шапку в пальто.
Никто, кроме братьев, на меня внимания и не обратил. Ребята остались играть. Солнце, тепло – и это после суровой уральской зимы. Мы все соскучились по теплому ветру, который пока еще приносит морозец на своих крыльях с тех мест, где еще лежат снега у предгорий. Но скоро, совсем скоро ветер станет теплым, он выдует распутицу из аула, дороги станут чистыми, а тропинки к реке станут шершавыми, как руки моей бабушки.
Хотя мне и строго наказали не подходить близко к реке, какой-то шайтан все нашептывал в ухо – «Зачем тебе домой – вон речка, внизу речка, иди пей. Вода мутная, но что такого?! Мутная она посередине, а у берега совсем даже чистая». Я даже чувствовал, как за воротник меня тянула какая-то сила – иди к реке, иди! «Не надо тебе домой! Пей здесь. Чистая тут вода, у самого берега, за тонким льдом она чистая».
Я оглянулся, глянул на верх – взрослые играли на пригорке. В метрах двадцати от меня было бревно, по которому мы переходили совсем недавно. Я подумал, а может быть, домой. «Перешагну по бревну через овраг, потом домой». Но Сакмара же рядом, вот она! И пить очень хочется!
Еще раз оглянулся. Ребятам было не до меня. Они играли в «собачку» - кто-то забирал себе слегка спущенный кожаный мяч, дразнил, кричал, что он король, а все остальные должны были гурьбой гоняться за ним и попытаться отобрать то, что он удерживал обеими руками. Кто отнял – тот бежал вперед, а за ним следовали остальные с дикими воплями «Отдай мяч! Отдай мяч!».
Я осторожно подошел к берегу. Ногой попробовал расколоть лед. Он был крепким и не поддавался.
— Очень хорошо, - сказал я себе. – Он не сломается.
Надел шапку, от реки веяло холодом, прилег на берег и стал скользить к реке. Лед выдерживал меня абсолютно спокойно. По нему даже трещины не пошли. «Хорошо, хорошо, я только попью, как пьют взрослые».
Я лег на лед, расставил руки, вытянул губы трубочкой и попробовал на вкус воду. В нос ударил холод. Сделал два глотка. Показалось, что вода мутная, а чуть дальше, я вижу, – чище. Надо просто продвинуться вперед, осторожно проползти вперед. Не надо бояться. Лед крепкий. Это ничего, что он прозрачный. Это ничего, что вода бьется прямо подо мной. Это вполне хорошо…
И тут лед предательски провалился подо мной. Я встретил холодную воду лицом. Ледяная вода юркнула за шиворот и меня сковали – сначала холод, потом страх: что будет дальше? Что будет дальше? Я умру? Я утону? Вот на этом месте утонул мой ровесник, у него было точно такое же имя, как у меня.
Я уходил под воду. В моих больших сапогах полно воды, а сам я - в реке. Чувствую, как мои носки, которые связала бабушка Махикамал, хлюпают в сапогах. «Наверное, она будет меня ругать, что я промочил белые носки», - успел подумать я.
Я ушел под воду и понимал, что нужно выплывать, выходить на поверхность воды. Хоть как!.. Успел вытащить голову, глотнуть воздуха, но мокрая, тяжелая одежда унесла ко дну. Понимая, что на дне ждут злые духи, которые уже кусают пятки, хоть я и в сапогах, эти чертенята унесут вниз по реке, и не поверху, а прямо по дну! - надо вверх, надо вверх!
Помню, что метров через сто на дне реки росла густая трава. Это было жарким летом, тогда мы катались на лодке. В этом месте хоть и не глубоко, но папа сказал:
— Опасное место! Трава может запутаться в ногах, как аркан. Поэтому не попадай в такие места, сынок.
Как же тогда было жарко! Какими крупными и вкусными была ежевика, росшая у самого берега. А земляника на лугу, на той стороне Сакмары! Большущие, сладкие… И жара, жара!..
А что, если сейчас тащат вниз шайтаны, ведь это они колют мои пятки ледяными иголками. Они и дышать не дают! Они утащат ко дну. А вот и оно – дно!
Отталкиваюсь от дна в обе ноги, чувствую, как немеют пальцы. Это очень больно! Выплываю наверх, не хватает воздуха – глотаю во все легкие, и снова мокрая одежда и шайтаны тащат вниз. Задыхаюсь, вновь ухожу под воду.
Вот снова дно Сакмары. Нужно оттолкнуться, но что же это такое - меня уносит вниз! Вновь отталкиваюсь, опять больно. Но надо же туда, наверх, через эту мутную и холодную воду. Там наверху – жизнь. Там спасение. На этом холодном дне нет ничего. Только шайтаны! Нужно избавиться от них. Попробуй пнуть их – они вон, наверное, сидят, на самом дне.
Выплываю и успею крикнуть – спасите! Скоро снова потянет вниз. Нужно успеть крикнуть сильнее, во все горло. Но вода, эта мутная вода у меня внутри – и голоса моего не слышно. Собственный голос слышу только я сам – даже когда ухожу под воду, голос мой только в моих ушах.
Ударяю по шайтанам еще раз. На этот раз ступаю не на пятки – на носки, так легче, потому что не вязнешь в иле. Вверх, надо наверх. Вот туда, где небо. Оно сегодня синее, чуть за лесом – солнце. Надо идти на солнце, я его обязательно увижу.
— Спасите! – наконец-то мне удается выплюнуть воду, и – я знаю! – меня кто-то услышит. Кто-нибудь да услышит крики. Меня должны услышать. Должны спасти. Не могу я просто так уйти к шайтанам на дно, меня же ждут дома, меня любят, у меня сестренка Райхана, родители, бабушка Махикамал, тетушки, дядюшки.
Затягивает вниз. Нам говорили – бойтесь весенней воды, особенно бойтесь воронок. Вот меня и закрутило. Опять дно. Ноги мои по колено в иголках. Иду наверх!..
Я не вижу гору, но знаю, что она есть. Она там, за аулом. Только вчера и позавчера ловили там сусликов. Делается это очень просто – бежишь за сусликом, он ныряет в норку, а мальчишки уже тащат талую воду кто в чем – в дырявом ведре или выброшенных на свалку бидонах или тазиках. А Ришат таскал носил воду в своих дырявых сапогах!..
Выливаешь воду в норку - а воды надо очень много! – и ждешь, когда появится хитрая рыжая морда и два ее зуба. А потом гоняешь суслика по полю, пока не выдохнется. Некоторые из ребят сдирали шкурку и говорили, что она пойдет на воротник и что она теплая.
— Спасите! Спасите!! Вы же видите – тону! Люди! – я уже научился барахтаться в воде. Я удерживаю себя еще полминуты в воде. Чем больше стучишь локтями и ладонями по Сакмаре, по этой реке, тем больше находишься на плаву. Бью по воде что есть силы. Что есть тепла в моем теле.
Думаю, наверное, сюда, именно на это место, где тону, я попал камнем, когда мы летом спустились с горы. Было очень засушливое лето, дождя не было месяца два, гора быстро пожелтела и облысела. Тогда старушки взяли самовары, набрали пирогов, мяса, воды и пошли на гору – молиться. Они молились и выпрашивали у Всевышнего всего-навсего – дождь! Затем старушки в пестрых платках долго ели и пили, потом собрали камни и раздали ребятне, сказав – спуститесь к Сакмаре и бросьте камни в воды, просите, чтобы пошел дождь. Мы так и сделали. Я кинул, но не далеко, а вот старшие, Юнир и Урал, те вообще чуть ли не до середины реки свои камни отправили.
Мы кидали и просили воды для своих лесов, степей и садов, как нас учили бабушки.
Наутро пошел сильнейший дождь и вдоволь напоил нашу степь.
Понимаю, что силы тают – их забирает Сакмара и уносит вниз, туда, где трава на дне этой реки, в ту сторону, где жарким летом была вкусная ежевика и земляника. Успеваю подумать, каково будет без меня родителям и сестренке, бабушке Махикамал и тетушке Шамсинур. Они будут горевать, если я тут останусь.
Дно. Колючее, вязкое дно! Шайтаны хватают меня за пятки и выдергивают резиновый сапог. Этим шайтанам только дай волю, они потом возьмутся за второй сапог. Затем за пальто. Так они и до моего горла доберутся.
— Спасите! – я кричу, как могу. Успеваю оглянуться на пригорок. Там никого нет, все куда-то убежали. Куда они могли умчаться?! Я же тону!
Дно. Отталкиваюсь, иду наверх.
— Спасите! –барахтаюсь и смотрю на пригорок. Думаю: «Ну, должен же кто-то быть, давай уж, вернитесь! Братья! Где мои братья? Если я утону, вам попадет по первое число. Вам, браться, даже шоколадное мороженое в нашем магазине не купят. Вы проглядели меня, братья!..».
Перед тем, как снова уйти на дно, вижу, что на пригорке что-то кричит соседский парень Раян и машет рукой.
И слабая, слабая надежда прилетает с того самого пригорка в эту воду. Надежда летит и согревает меня. Я понимаю, меня спасут!
Иду ко дну. Отталкиваюсь. Шайтаны забирают второй сапог! Но пальто мое они уже не отнимут. Я не отдам! Высушу пальто на заборе, и снова буду носить. Это мое единственное пальто. Мне его купили в поселке. Такого пальто ни у кого в ауле нет! Вот как меня любят мама и папа, это они купили мне пальто!
Выплываю и вижу, как с пригорка в мою сторону бегут Раян, Зуфар, мои братья Алик и Мидхат, Рушан,Рушат, Самад, Урал и еще человек десять. Я барахтаюсь, кричу и понимаю, как на дне потирают свои ручки шайтаны – «Иди к нам! Иди к нам…».
Нет уж! Меня сейчас спасут люди. А вы, шайтаны, плывите вниз, там трава, она опутает вас за ваши мерзкие дела. Это вы посылаете хворь в наш аул. Это из-за вас теленок дядюшки Яруллы сгинул в тине. Это вы открыли лисе курятник дедушки Зайнетдина и она, зараза такая, передушила всю птицу. Это вы загнали быка дядюшки Яруллы в бобровую нору, и он сломал ногу, поэтому быка пришлось его зарезать раньше времени. Это вы в сговоре с Водяной творите свои делишки. Я знаю, я все про вас знаю – в зимние вечера нам рассказывали сказки про вас. Нас учили не верить вам, вот и я не поддамся!
Но сейчас - слышите меня?! - шайтаны на дне, я к вам обращаюсь, сейчас я выплыву, а пальто не отдам. Я буду барахтаться, буду держаться, я еще маленький, я не толстый – не пойду больше ко дну. У меня просто – слышите, шайтаны?! – у меня просто нет сил, но вам меня не победить ни за что. Потому что за мной уже бегут люди!
Я не пойду больше ко дну, я буду барахтаться. Руками и ногами. Я не могу больше уйти на дно, меня оставляют силы, но не уйду вниз по реке.
Когда выплываю, то вижу, что у самого берега стоит соседский парень – Раян. Это он меня, наверное, первым увидел. Но быстрее всех бежит другой Раян, сын дядюшки Рафаэля и тетушки Фирдаус. Он бежит к реке, ко мне! Раян с ходу бросается в Сакмару, кричит остальным:
— Стойте на месте, я сам его вытащу!
Берет меня на руки и выносит на берег.
Тут я слышу, как все тараторят одно и тоже: «искусственное дыхание», «в школе так говорят», «набрал в легкие воды».
Поворачиваю голову, улыбаюсь и теряю сознание. Когда прихожу в себя, чувствую – меня уже несут на руках домой.
Прибегает босая мама. Она плачет и обнимает меня. Мое лицо жгут ее слезы. Ее галоши остались на пригорочке. Вон они лежат, я их вижу: одна за другой. Вот первая галоша, правая. Вот вторая - левая. Галоши с красными подкладками. Видимо, мама бежала быстро-быстро…
Мне становится тепло, я спокоен, хотя мама плачет и плачет. Я вижу небо. До меня дотрагиваются солнечные лучи. Все вокруг ахают и охают, благодарят Аллаха за мое спасение.
Я вновь теряю сознание и прихожу в себя уже дома. Здесь тепло, тут бабушка и тетушка. Готово парное молоко. Я очень люблю парное молоко. И корова у нас – всем коровам корова. И зовут ее очень красиво – Красулька!
В тот день дядюшка Заки жарко натопил баню, и меня отнесли к нему. Он поддавал жару и сильно бил меня по спине березовым веником.
— Сейчас, ты только потерпи, сейчас мы выгоним холод из тебя!
— Во мне не осталось холода! – кричал я, но лежал на полоке и все терпел.
Дядюшка Заки недавно потерял своего сына, Закира… Он трагически погиб. Я его плохо помню. Помню только - у него была гармошка. Про дядю Закира говорили только хорошее – веселый, умный, красивый. Теперь его нет…
«Почему дядюшка Заки не плачет, ведь он сына потерял? – удивлялся я про себя. – А он все смеется и парит меня»!
Дома поили чаем, с молоком и медом. Дали большие валенки, такие большие, что в одном валенке могли уместиться обе мои ноги. В валенках было тепло.
Собралась вся родня. Они смотрели на меня, как будто я приехал откуда-то издалека. Будто уехал в большой город Оренбург на неделю. Как прошлым летом, когда я сильно скучал по аулу и родным. И по мне скучали тоже. Мне об этом рассказывали.
— Слышишь, сынок, - сказал папа, наливая чай и добавляя в пиалу башкирский мед, подарок родни, - Говорят… Ну это рассказывают те, кто тонул. Но не утонул, конечно. Иначе бы не рассказывали. Скажи, будто бы там, на дне Сакмары, сидят шайтаны и зовут к себе. Это правда? Да ты сам это слышал. Ну, так что – есть там шайтаны?
— Это вранье, папа, - ответил я. – Нет там никаких шайтанов.
Разве я такой маленький, верить в такие сказки!
Радик АМИРОВ
Фото: архив автора
Амиров Радик Басырович родился 13 января 1970 года в деревне Татарский Саракташ, Саракташского района Оренбургской области. Окончил факультет журналистики МГУ им. М.В. Ломоносова.
Работал в газетах "Московские новости", "Российская газета", руководителем пресс-службы Совета муфтиев России, руководитель отдела национальных проектов МИА "Россия сегодня", ныне - советник руководителя Федерального агентства по делам национальностей Автор изданий: "Ислам и политика", "Лехаим, татары!", "Жизнь в электричках".
Соавтор учебников для средних школ России - "Основы духовно-нравственной культуры народов России", "Основы религиозных культур и светской этики".
Награждён общественными и государственными наградами.
В настоящее время в Оренбурге готовится выход в свет книги под рабочим названием "Деревенщина". Книгу автор планирует перевести на языки народов России, а также турецкий и арабский.
"Русское поле"
