Михаил ОСАДЧИЙ (доктор филологических наук, проректор по науке и профессор кафедры общего и русского языкознания Госинститута русского языка им. Пушкина.)
С некоторым опозданием делюсь впечатлениями о первом в моей жизни событии, благодаря которому я почувствовал, что русский язык – это политическая и рискованная тема.
С 10 по 14 октября проходила известная Всемирная книжная выставка во Франкфурте. Россия была представлена большим национальным стендом и насыщенной программой, было много писателей, издателей, читателей.
Совместно с коллегами из Института перевода я делал три мероприятия по русскому языку: мы говорили о том, как интернет меняет русский язык и вообще современно человека, как относиться к изменениям и новшествам в языке, как революция 1917 года повлияла на нашу культуру, литературу и язык.
Рядом с нами располагались стенды Украины и Грузии, тоже очень хорошие стенды с интересной программой. Сначала вокруг нас курсировали люди с майками «Russian occupation», потом образовался пикет в защиту Сенцова.
После началось самое интересное: кто-то стал настойчиво вызывать полицию, чтобы усмирить русский стенд (якобы мы вели себя слишком шумно и мешали всем работать). Полицейские приходили и (естественно) уходили, не увидев никакого дебоша. Мы уже к этому как-то даже привыкли.
И вот в воскресенье я вел свое последнее мероприятие, посвященное тому, какие новые возможности изучения русского языка предлагает Институт Пушкина.
Пришло много детей, родителей, студентов, учителей. В самом начале я заметил двух полицейских на периметре нашего стенда, но не придал этому значения. «Очередной «дебош», сейчас уйдут», – подумал я.
Но не тут-то было. Полицейские встали прямо напротив меня и не двигались с места, играя в руках наручниками, потирая дубинки. Один из полицейских время от времени бросал на меня подозрительный взгляд, а другой так и вовсе глаз не сводил, сверлил в моем теле вот такую дыру.
Так шла десятая, двадцатая, тридцатая минута моего перфоманса. Полицейские все стояли на месте, лишь изредка меняли позицию.
В итоге длилось это час, за который я успел вообразить себя мучеником совести, которого вот-вот повяжут, бросят в казематы и будут пытать: «Где учат русскому языку? Кто тебя ему научил? Много ли вас, и где вы скрываетесь? Кто у вас главный? Кто ваша крыша?».
Да, я даже успел подумать, что благодаря покойному Березовскому весь мир узнал значение русского слова «krysha».
В итоге все закончилось хорошо. Просто один из полицейских оказался русским, и ему стало интересно. Он стоял и слушал.
В общем, все остались довольны, а я побежал в подсобку, хотелось побыстрее снять с себя рубашку, которая под пиджаком была полностью мокрой.
Текст и фото: фейсбук-страница Михаила Осадчего
Мнение авторов публикуемых материалов может не совпдать с позицией редакции
Другие материалы автора:
Михаил Осадчий: Как не стать экстремистом в соцсетях
Такава жызнь: профессор-филолог считает русский язык слишком сложным
