Письма русского путешественника. Эпизод четырнадцатый: Веймар

Создано: 23 Июль 2016 Автор: Елена Еременко Просмотров: 18792

Немецкий Веймар был обязательным пунктом путешествия юного Карамзина. Это сейчас для любого русского с названием небольшого городка в Тюрингии связаны почти все главные имена немецкой культуры - Гете, Шиллер, Вагнер, Лист. А в год путешествия Карамзина все было иначе.

Елена Еременко, филолог и автор идеи проекта "Карамзин в пути":

Веймар с населением всего 63 тысячи жителей посещают около 6 млн туристов в год, жаждущих увидеть его культурные достопримечательности, сосредоточенные на совсем небольшой площади - весь город можно обойти не торопясь всего лишь за час-два.

Но в год путешествия Карамзина все было иначе, Веймар для русских путешественников оставался пунктом малоизвестным. Русская аристократия стремилась в Париж, моду на Францию ввела сама императрица.

Екатерина II очень хорошо понимала, что в мире есть люди, не имеющие царских полномочий, но имеющие авторитет гораздо выше монаршего. С такими личностями она предпочитала дружить. Императрица положила много терпения, денег и усилий, чтобы между Петербургом и Фернеем, где обитал великий Вольтер было налажено постоянное сообщение.

Вольтера императрица ценила, как известно, высоко, но так же и известно, что возможность общаться с ним имели только те ее подданные, на кого она могла полностью, безоговорочно положиться. Некоторые идеи Вольтера царица находила просто опасными для русских умов, поэтому и боялась поголовного просвещения.

Поэтому в Фернее было организовано постоянное представительство близких Екатерине людей. А всем остальным было дозволено кутить в Париже, не задумываясь об идеях Просвещения.

Карамзин первым из русских прокладывает маршрут в Веймар — город великих немецких мыслителей. Немногим позже, через 17 лет Веймар, с появлением в городе царской дочери Марии Павловны Романовой, станет обязательным пунктом европейского путешествия для русских.

Общение с веймарскими и йенскими философами и профессорами будет поощряться и одобряться на самом высоком уровне. Вся русская царская семья будет тесно связана с маленьким герцогством не только родственными узами, но и старательно поддерживать отношения с настоящим правителем Веймара — великим Гете, сохраняя традиции Екатерины, дружившей с великими властителями дум.

А пока, в 1789 году русские аристократы еще не напуганные французской революцией, о которой донеслись первые вести, продолжают следовать официальной моде и любить все французское, как было положено императрицей.

И, можно сказать, направляясь в Веймар, в свои 22 года Карамзин действует вопреки моде, по велению ума и открывает для соотечественников новое культурное направление — немецкие земли.

"Здесь ли Виланд? Здесь ли Гердер? Здесь ли Гете?" - "Здесь, здесь, здесь", - отвечал он, - и я велел постиллиону везти себя в трактир "Слона". Карамзин, "Письма русского путешественника".

Карамзин задает вопросы о тех людях которых он стремился застать в Веймаре — для него они были важны именно в этой последовательности: Виланд - Гердер - Гете.

Виланд — автор "Истории Абдеритов" (Geschichte der Abderiten, 1774-1780) высказал самую важную для Карамзина мысль, что нашим миром управляют не политики и цари, а мудрецы из мира искусства и философии. Число таких мудрецов "во все времена было очень невелико", но "несмотря на незаметность их сообщества, они оказывают влияние на ход вещей во всем мире, и следствия этого влияния прочны и устойчивы, потому что совершаются без всякого шума и достигаются средствами, внешние проявления которых вводят в заблуждение профанов".

Писатели-мудрецы составляли, по мысли Виланда, своеобразное братство, которое живет для того, чтобы мир стал лучше. Идея эта была очень важна для Карамзина, поэтому он и отправился к самому главному мудрецу — Виланду, в Веймар.

"Герцогиня Амалия любила дарования. Она призвала к своему двору Виланда и поручила ему воспитание молодого герцога; она призвала Гете, когда он прославился своим "Вертером"; она же призвала и Гердера в начальники здешнего духовенства."

История распорядится так, что еще долгое время Веймар будет привлекать великих мудрецов искусств, которые будут выбирать для жизни этот совсем маленький городок.

А что происходит в городе сейчас? Или туристы ищут следы только ушедшей с веками классики?

Как кажется, традиция главенства искусства над политикой в городе осталась: все-таки самый могущественный здесь человек - Хельмут Зееман, президент фонда "Классика". Все самые важные в городе вопросы требуют его участия.

Он отвечает, если очень просто сформулировать, за сохранение наследия прошлого. Для Веймара, конечно, задача главная — это город немецкой классики. Именно она привлекает миллионы туристов.

И я позвонила в дирекцию Фонда

"Могу ли я переговорить с господином Зееманом?" - "Нет, он в отпуске. Попробуйте переговорить с директором Библиотеки Анны Амалии, господином Кнохе". - "Могу ли переговорить с господином Кнохе?" - "Попробую соединить, но он последние дни на работе перед отпуском".

Поневоле вспомнилось у Карамзина:

"Наемный слуга немедленно был отправлен мною к Виланду, спросить, дома ли он? - "Нет, он во дворце". - "Дома ли Гердер?" - "Нет, он во дворце". - "Дома ли Гете?" - "Нет, он во дворце"."Во дворце! Во дворце!" - повторил я, передразнивая слугу, взял трость и пошел в сад."

Когда меня соединили с директором самой, наверное, известной в Германии библиотеки, я рассказала о нашем проекте "Карамзин в пути". Кнохе заинтересовался, но напомнил, что он уходит в отпуск. Мне было предложено встретиться с научным работником дирекции библиотеки, г-ном Шульце.

Шульце, так Шульце — решила я. В любом случае узнаю что-то новое. Еще подогревало чувство, что все же полезное дело мне удалось сделать — рассказать не последним лицам в городе о Николае Карамзине. Я отправила главным лицам фонда "Классика" письма с рассказом о проекте "Карамзин в пути" ("Karamzin unterwegs"), что можно засчитать как акцию в пользу русской культуры.

День и час встречи был определен, обмен письмами совершен, и я отправилась к назначенному сроку в Веймар.

У меня были две задачи —поговорить и пройти маршрутами Карамзина. Обе задачи перекликались с текстом "Писем русского путешественника", где были и прогулки, и разговоры с веймарцами.

Карамзин встречался с двумя веймарскими мудрецами — Виландом и Гердером, с третьим, Гете он разминулся, а мне предстояла задача попроще — разговор лишь с одним веймарцем.

Общения с г-ном Шульце оказалось и правда интересным. Для меня Библиотека Анны Амалии — место, где собраны редкие издания, одна из самых известных библиотек мира и таковой она, безусловно, остается. А еще от своего собеседника я узнала, что библиотека приобрела кроме традиционной, научной и новую функцию - туристического объекта.

После объединения Германии сюда началось настоящее международное паломничество, библиотеку любят посещать туристы, на один день приезжающие в город.

Осмотр этого исторического здания - один из главных пунктов типичного веймарского туриста. Библиотека имеет долгую и интересную историю. Пожар 2004 года потряс весь мир и стал трагическим событием в ее жизни: за считанные часы сгорели редчайшие книги знаменитого собрания.

Шульце рассказал о том, что многие из приезжающих туристов являются теми частными спонсорами, которые пожертвовали 11 млн 300 тысяч евро на восстановление исторической библиотеки (всего было собрано 38 млн 800 тысяч евро). Эти 11 млн собрали 22 тысячи человек. Многие из них приезжают сюда, чтобы увидеть, что стало с библиотекой сегодня. С последствиями пожара разбираются до сих пор.

Есть и другие актуальные темы: библиотека переходит на цифровой формат и решает многочисленные новые вопросы, например, об авторских правах на электронные тексты.

Час беседы позволил многое узнать о той библиотечной жизни, которая скрыта от обычного посетителя.

Тим Шульце оказался человеком молодым, и мне захотелось задать ему вопрос - что определяет жизнь современного Веймара?

"Конечно же, сохранение нашего наследия!" - Такой ответ я ожидала, но стала расспрашивать моего собеседника дальше. Что, кроме исторических культурных объектов есть привлекательного в городе ? — Это был мой главный вопрос. Ответ искали вместе и долго, перебирая местные события.

Шульце не подвел, предложил свой ответ: в город отовсюду приезжает молодежь, чтобы поступить в известные на весь мир Баухаус-университет и Высшую музыкальную школу имени Франца Листа.

Веймар, отталкиваясь от своих исторических корней, нашел, что предложить юным дарованиям. Повсюду в городе встречаются молодые люди, говорящие на самых разных языках - это студенты. Обилие юных лиц придают городу особый шарм, молодежь повсюду — в парках, в библиотеках, в кафе. Большинство туристов в Веймаре — скорее возраста пенсионного, а местные жители, получается, все больше возраста студенческого.

К слову говоря, и история славного Баухауса, и жизнь Франца Листа тесно связаны с русскими именами. Возможность работать Листу и его защиту в Веймаре обеспечила Мария Павловна, а история Баухауса не была бы полной без имени Василия Кандинского и вхутемасовской школы.

В Высшей музыкальной школе им. Листа заслуженно ценят русское музыкальное образование — об этом мне рассказали ее сотрудники.

По их мнению, советскую модель музыкального образования можно считать одной из лучших и успешных в мире. И сейчас здесь задумываются о возвращении к некоторым методологическим принципам, которые были в ходу во времена ГДР.

Одаренные и успешные студенты получают стипендию имени Марии Павловны. Это лучшее напоминание о том, что музыкальная слава города (и не только, но это уже другая большая история) полностью обязана усилиям и деньгам дочери русского царя, ставшей Великой герцогиней в Веймаре.

По Веймару

После беседы в Библиотеке мне осталось пройти по улицам и адресам Веймара, где побывал Карамзин. В городе сделать это совсем не трудно, как будто и не минуло двух веков — почти все адреса и названия сохранились. Спасибо фонду "Классика".

Из городской жизни исчез только дом Виланда. Но, как мне пояснили в местном туристическом центре, улица сохранилась, и она носит имя великого поэта.

Итак, на карте Веймара я отметила основные пункты где точно побывал Карамзин: дом (улица) Виланда, дом Гердера, дом Гете, церковь Святого Якоба и парк на берегу реки Ильм.

Маршрут, учитывая размеры города, совсем небольшой. Но, честно говоря, мне очень хотелось растянуть его подольше — каждый следующий шаг моего путешествия открывал чудные картины Веймара, фотоаппарат щелкал без устали, несмотря на то, что в городе я была не в первый, и даже не в тридцать первый раз.

"Большой зеленый луг, обсаженный деревьями и называемый звездою, мне очень полюбился; но еще более полюбились мне дикие, мрачные берега стремительно текущего ручья, под шумом которого, сев на мшистом камне, прочитал я первую книгу "Фингала". - Люди, которые встречались мне в саду, глядели на меня с таким любопытством, с каким не смотрят на людей в больших городах, где на всяком шагу встречаются незнакомые лица."

Веймар очаровывает любого. За одиннадцать моих немецких лет, приходилось слышать много историй про то, как разделенные на две страны немцы мечтали повидать свои национальные ценности: восточные грезили Кёльнским собором, а западные - Веймаром.

Карамзин в июле 1897 увидел город таким:

"Местоположение Веймара изрядно. Окрестные деревеньки с полями и рощицами составляют приятный вид. Город очень невелик, и, кроме герцогского дворца, не найдешь здесь ни одного огромного дома."

Нужно сказать, что и Карамзину Веймар был хорошо известен, хотя он и не бывал раньше в городе. Но это был, пожалуй единственный город, о жизни которого Карамзин был очень хорошо осведомлен и знал его обитателей не только по их трудам. В отрывке от 22 июля он упоминает Л*.

"Мне рассказывали здесь разные анекдоты о нашем Л*. Он приехал сюда для Гете, друга своего, который вместе с ним учился в Стразбурге и был тогда уже при веймарском дворе. Его приняли очень хорошо, как человека с дарованиями; но скоро приметили в нем великие странности. Например, однажды явился он на придворный бал..."

Речь идет о московском знакомом Карамзина - Якобе Ленце, очень талантливом немецком поэте, без преувеличения, несчастной судьбы. Он был, как и Гердер, учеником Канта, состоял в дружеских отношениях и с Виландом и Гете, некоторое время прожил в Веймаре, но был оттуда изгнан. Нашел себе пристанище в России, в Москве, у Новикова.

Карамзин был в дружеских отношениях с Ленцем, и именно от него он знал весь уклад и мельчайшие подробности жизни веймарского герцогства. Так что, когда Карамзин ступил на улицы Веймара, он чувствовал себя, наверное, достаточно легко. Еще нужно помнить, что немецким языком он владел как родным.

Правда, в городе его ожидало небольшое огорчение — столь долгожданная встреча с великим поэтом Виландом поначалу оказалась холодной.

"Ныне пришел к нему в восемь часов утра и увидел его... "Желание видеть вас привело меня в Веймар", - сказал я. "Это не стоило труда!" - отвечал он с холодным видом и с такою ужимкою, которой я совсем не ожидал от Виланда.

Потом спросил он, как я, живучи в Москве, научился говорить по-немецки? Отвечая, что мне был случай говорить с немцами, и притом с такими, которые хорошо знают свой язык, упомянул я о Л***. Тут разговор обратился на сего несчастного человека, который некогда был ему очень знаком.

Между тем мы всё стояли, из чего и надлежало мне заключить, что он не намерен удерживать меня долго в своем кабинете.

"Конечно, я пришел не вовремя?" - спросил я. - "Нет, - отвечал он, - впрочем, поутру мы обыкновенно чем-нибудь занимаемся". - "Итак, позвольте мне прийти в другое время; назначьте только час. Еще повторяю вам, что я приехал в Веймар единственно для того, чтобы вас видеть".

Виланд. Чего вы от меня хотите?

- Я. Ваши сочинения заставили меня любить вас и возбудили во мне желание узнать автора лично. Я ничего не хочу от вас, кроме того, чтобы вы позволили мне видеть себя.

- В. Вы приводите меня в замешательство. Сказать ли вам искренно?

- Я. Скажите.

- В. Я не люблю новых знакомств, а особливо с такими людьми, которые мне ни по чему не известны. Я вас не знаю.

- Я. Правда; но чего вам опасаться?

- В. Ныне в Германии вошло в моду путешествовать и описывать путешествия. Многие переезжают из города в город и стараются говорить с известными людьми только для того, чтобы после все слышанное от них напечатать. Что сказано было между четырех глаз, то выдается в публику. Я на себя не надежен; иногда могу быть слишком откровенен.

- Я. Вспомните, что я не немец и не могу писать для немецкой публики. К тому же вы могли бы обязать меня словом честного человека.

- В. Но какая польза нам знакомиться? Положим, что мы сойдемся образом мыслей и чувств; да наконец не надобно ли будет нам расстаться? Ведь вы здесь не будете жить?

- Я. Для того чтобы иметь удовольствие вас видеть, могу остаться в Веймаре дней десять и, расставшись с вами, радовался бы тому, что узнал Виланда - узнал как отца среди семейства и как друга среди друзей.

- В. Вы очень искренны. Теперь мне должно вас остерегаться, чтобы вы с этой стороны не приметили во мне чего-нибудь дурного.

...Вот вам подробное описание нашего разговора, который сперва зацепил заживо мое самолюбие."

Человек, которого он почитал выше других, чьи мысли о тайном братстве мудрецов, писателей, философов были так близки Карамзину, всеми силами, возможными в приличном обществе указывал незванному гостю на дверь. Но молодой человек проявил стойкость и настойчивость, которые можно оценить даже в сегодняшние, лишенные особых условностей времена.

Тут как раз вспоминается русское "его в дверь, а он в окно" - от Карамзина трудно было ожидать такую настойчивость, но он искусно и дипломатично, пользуясь холодной вежливостью Виланда, понемногу добивается небольшой уступки со стороны осторожного веймарского мудреца. Аудиенция назначена. Дальше все пошло так, как мечтал Карамзин. Они сошлись и Виланд-человек оказался равным Виланду-поэту и философу.

"В шесть часов я встал. Он взял мою руку и сказал, что от всего сердца желает мне счастия в жизни.

"Вы видели меня таковым, каков я подлинно, - примолвил он. - Простите и хотя изредка уведомляйте меня о себе. Я всегда буду отвечать вам, где бы вы ни были. Простите!" - Тут мы обнялись. Мне казалось, что он был несколько тронут; а это самого меня тронуло. На крыльце мы в последний раз пожали друг у друга руку и расстались - может быть, навечно.

Никогда, никогда не забуду Виланда! Если бы вы видели, друзья мои, с какою откровенностию, с каким жаром говорит сей почти шестидесятилетний человек и как все черты лица его оживляются в разговоре! Душа его еще не состарилась и силы ее не истощились."

Дом Виланда в Веймаре не сохранился, но улица где он стоял — есть, она совсем маленькая, недалеко от знаменитого Веймарского театра.

Зато сохранился дом Гердера с его большим историческим садом. Карамзина сразу приняли очень любезно, и здесь он побывал дважды.

Гердер - великий гуманист интересовал Карамзина чрезвычайно. В тексте "Писем русского путешественника" можно прочесть рассуждения о гердеровских трудах.

"Он встретил меня еще в сенях и обошелся со мною так ласково, что я забыл в нем великого автора, а видел перед собою только любезного, приветливого человека."

"Гердер принял меня с такою же кроткою ласкою, как и вчера, - с такою же приветливою улыбкою и с таким же видом искренности."

Интересно, что первый памятник, который установила в Веймаре Мария Павловна, был памятник Гердеру. Этому факту много причин — Гердер относился к России с искренним интересом - это отмечает и Карамзин: "Он расспрашивал меня о политическом состоянии России, но с отменною скромностию."

Гердера судьба часто сталкивала с русскими людьми, порой они определяли его дальнейшую жизнь, как, например, учебу в университете Кенигсберга. Он служил в Риге пастором, знал русский язык.

Мария Павловна высоко ценила его просветительскую позицию и его труды — он был одним из великих, живших в Веймаре.

Можно напомнить, что он именно Гердер ввел понятие "народная песня". Повсюду собирал этот вид народного творчества, изучал его. Кстати, и латыши обязаны великому Гердеру своим первым сборником народных песен, которыми они так гордятся, и которые так хорошо поют до сих пор.

Для Карамзина встреча с Гердером важна, так же как и с Виландом — он хотел узнать их с человеческой стороны.

"Приятно, милые друзья мои, видеть наконец того человека, который был нам прежде столько известен и дорог по своим сочинениям; которого мы так часто себе воображали или вообразить старались. Теперь, мне кажется, я еще с большим удовольствием буду читать произведения Гердерова ума, вспоминая вид и голос автора."

Вести из мятежной Франции заставили Карамзина быстрее, чем он рассчитывал покинуть Веймар. С Гете он так и не встретился, разминулся, только увидел его профиль в окне дома.

"Вчера ввечеру, идучи мимо того дома, где живет Гете, видел я его смотрящего в окно, - остановился и рассматривал его с минуту: важное греческое лицо! Ныне заходил к нему; но мне сказали, что он рано уехал в Йену."

Карамзин был первым русским, который приезжал в Веймар для встречи именно с Гете, слава которого в России еще только начиналась. Совсем скоро Гете займет в умах русских место Вольтера и станет притягательной личностью для русских интеллектуалов.

Удивительно, что 22-летний Карамзин смог сам распознать в Гете гения, равного признанным корифеям - Виланду и Гердеру еще до того, как Россия увидит в нем того, кому поверит, и с чьим мнением будут считаться все, от царей до разночинцев.

У Карамзина написано о Веймаре три главы, которыми он открыл огромное значение города для русской культуры. Позже Карамзин будет очень часто слышать о месте, куда он так стремился в своей молодости, много исторических решений будет приниматься исходя из интересов маленького Веймара, только потому, что там будет жить сестра русского царя — Мария Павловна.

Судьба еще раз сведет Карамзина и с Гете — правда, опять заочно: Гете будет интересоваться суздальскими иконами и дать ответ ему царь поручит Карамзину и губернатору владимирскому.

Историю Веймара и Карамзина можно продолжать еще долго, но наш проект должен двигаться дальше, вслед главам "Писем русского путешественника". Впереди - Эрфурт, а значит, новая история.

Редакция: При перепечатке данного и других материалов проекта "Карамзин в пути" полностью или частично, просьба обязательно указывать имя автора и название источника полностью, с активной ссылкой на источник: интернет-портал "Русское поле".

"Русское поле"

"В церковь св. Якова надобно было зайти для того, чтобы видеть там на стене барельеф покойного профессора Музеуса, сочинителя "Физиогномического путешествия" и "Немецких народных сказок". Под барельефом стоит на книге урна с надписью: "Незабвенному Музеусу". - Чувствительная Амалия! {Герцогиня веймарская, мать владеющего герцога.} Потомство будет благодарить тебя за то, что ты умела чтить дарования."