Александр Рар: предлагаю создать "зеленый альянс" между Россией и Германией
- Александр Глебович, спасибо большое, что согласились ответить на несколько вопросов «Германологии» и наших читателей.
Первый и, пожалуй, самый насущный вопрос — о нынешнем состоянии российско-германских отношений. На протяжении нескольких лет они явно ухудшаются, а на фоне последних событий, похоже, достигли определенного «дна». На Ваш взгляд, мы сейчас находимся в низшей точке или дальше может быть еще хуже?
А.Р.: Ну, к сожалению, может быть еще хуже. Я с Вами согласен, что в последние годы отношения ухудшались. По ряду причин. И эти причины необходимо осмыслить — ведь многое еще непонятно.
Мне представляется, что одна из них состоит в том, что Германия хочет быть лидером внутри Европейского Союза. А в ЕС, как Вы знаете, все решения относительно внешней и оборонной политики принимаются на основе консенсуса. Даже если Германия вместе с Францией — лидеры Евросоюза, Берлин должен постоянно учитывать мнение и консультироваться практически по всем внешнеполитическим вопросам, касающимся Европы, с другими европейскими странами.
А как мы знаем, в ЕС есть страны, которые смотрят на Россию очень враждебно. Это в первую очередь, Польша, прибалтийские государства, Румыния. Но сюда можно отнести и Чехию, Швецию, а также Великобританию, которая сейчас, правда, выходит из Евросоюза. Все они, я бы сказал, достаточно враждебно воспринимали и воспринимают посткоммунистическую Россию, а Германия — нет.
Германия в 1990-е и 2000-е все-таки пыталась выстроить с Россией отношения. Причем какие-то специальные отношения для Европы вместе с Россией. Но этого не получилось. Во многом из-за того, что Европа сказала Германии: «Стоп — за нашей спиной с Россией не договариваться, и мы ничего делать не будем, пока Россия не придет к демократии».
Есть и еще одна важная вещь. На мой взгляд, существуют две концепции будущего Европы. Первую поддерживают США и фактически вся Восточная Европа, которая вошла в ЕС и НАТО. Эта концепция рассматривает континент как часть трансатлантического мира под сенью Америки. Это своего рода Европа «от Ванкувера до Донецка». То есть в будущую Европу должна быть включена Украина, но не Россия. Россия, таким образом, выталкивается в Азию, и это очень серьезная вещь. Это концепция, которая присутствует в европейских элитах и проводится достаточно активно в жизнь.
Но у Германии и Франции концепция другая: в этих странах считают, что необходимо все же попытаться создать когда-нибудь общую Европу «от Лиссабона до Владивостока», то есть Европу вместе с Россией. Не ссориться с Америкой, но при этом включить Россию в общее европейское пространство. И эта вторая концепция, на мой взгляд, правильная. Она неизменно поддерживалась немецкими элитами на протяжении 1990-х и 2000-х годов.
Но в Европе, как я уже говорил, растет давление на немцев с целью изменить позитив на негатив в отношении России, и в результате происходит то, что мы сейчас наблюдаем: отрицательное отношение к России присутствует не только в большей части трансатлантической элиты — в немецкой элите также происходит трансформация.
И это касается не только партии «Союз90/Зеленые», куда, кстати, сейчас входят не столько экологисты, сколько в основном люди, которые исповедуют права человека и уверены, что западная либеральная демократия должна быть примером для всего мира. Они считают, что в России все происходит не так, как должно было быть. И поэтому они особо критически настроены в отношении России.
И еще один момент. К сожалению, ушли из жизни многие немецкие политики, которые, основываясь на своем личном опыте, истории Второй мировой войны, а главным образом — на послевоенном опыте, когда необходимо было восстанавливать отношения между Германией и Россией, очень тяжелые в тот период — старались поддержать германо-российский диалог.
Эти люди, в частности, недавно скончавшийся Эгон Бар, ранее ушедший Ганс-Дитрих Геншер, министр экономики в правительстве Шрёдера Вольфганг Клемент — пытались выстраивать диалог с Россией. Слава Богу, что пока еще жив Герхард Шрёдер, который старается спасти то немногое, что осталось в отношениях России и Германии.
Но надо признать, что сейчас в Германии преобладают силы, которые считают, что вести диалог с Россией можно будет только в том случае, если она станет демократической страной.
И здесь русские просто разводят руками, говоря, что если немцы не знают, что с нами делать, если у немцев нет в отношении России должного уважения и если с нами разговаривают как с мальчиками или как с какими-то преступниками, то мы берем стратегическую паузу. Как раз об этом недавно заявил Сергей Лавров.
Но к чему это все приведет? Ни к чему хорошему. Просто мы перестанем разговаривать. Диалога не будет, а будут только монологи. И в конечном итоге российско-германские отношения, которые с таким трудом были выстроены после Второй мировой войны и особенно после объединения Германии, отношения, которые Россия поддерживала всеми силами, их нужно будет восстанавливать заново.
Но на это может уйти и двадцать, и тридцать лет. И это уже будет задачей следующего поколения, если оно будет готово и способно к этому. А самое главное — если оно будет обладать настоящей, а не испорченной исторической памятью. И это вопрос.
- Вы сказали, что Евросоюз посылает Германии месседж: «за нашей спиной с Россией не договариваться». Однако Германию часто воспринимают как посредника в отношениях между Россией и ЕС, которые сейчас тоже далеко непросты и тоже демонстрируют негативную динамику — взять, хотя бы, недавние заявления Лаврова.
Скажите, вот эта посредническая роль Германии, она будет сохраняться? Особенно, если принять во внимание лидерские позиции Германии в Евросоюзе. И как вообще «фактор ЕС» будет сказываться на российско-германских отношениях?
А. Р.: Во-первых, то, что касается позиции России. Не мое дело критиковать российские власти. Я прекрасно понимаю, что происходит в России, если мы говорим о ее отношениях с Германией. В российских элитах присутствует даже не обида, а разочарованность Германией, связанная с тем, как ведет себя Берлин. Возьмем, к примеру, то же дело Навального. Германия в данном случае показала, что фактически готова пойти на разрыв отношений с Россией. И поэтому я понимаю суть высказываний Лаврова о том, что необходимо взять стратегическую паузу и пока не вести диалог с Европой.
Но, на мой взгляд, это не совсем правильно. Россия таким образом ослабляет свою позицию в Европе. Ведь Россия сама — часть Европы, я хочу это подчеркнуть. Никто не может выгнать или вытолкнуть Россию из Европы. Россия пришла в Европу еще при Иване Грозном, когда, кстати, создала свою первую империю. Но точно стала ее частью при Петре Великом, когда он открыл «окно в Европу». Россия — часть европейской культуры. Она формировала систему европейской безопасности. И я даже процитирую Рогозина, который однажды здесь в Берлине сказал: «Для нас Европа — это тоже историческая родина».
Поэтому здесь больше вопрос к европейцам — как они намерены жить с Россией. Но они не могут лишить Россию Европы и Европу России. Это невозможно.
Что касается Германии, то она действительно была посредником при Коле и Шрёдере, и я могу привести много тому примеров. Еще при Коле была создана так называемая «тройка». Тогда существовал очень важный триалог по вопросам безопасности в Европе: Германия — Франция — Россия, и это укрепляло, а не ослабляло европейскую безопасность. Вспомним, что когда Шрёдер был канцлером, произошла небывалая вещь — Франция, Германия и Россия вместе оппонировали Соединенным Штатам по поводу войны в Ираке, а также в других вопросах.
Шрёдер и Путин создали новый стратегический альянс, решили прокладывать новую инфраструктуру вместо устаревшей — «Северный поток-1», «Северный поток-2», «Турецкий поток» и многое другое, чтобы укрепить экономические связи между Европейским Союзом и Россией. Все развивалось в позитивном ключе, Россия приближалась к Европе, Европа укрепляла отношения с Россией.
Но вот то, что произошло при правительстве Меркель, это частично связано с расширением Европейского Союза, с тем, что в ЕС вошли страны с абсолютно антироссийской риторикой и повесткой дня. В первую очередь, речь идет о Польше. Для нее вступление в ЕС означало вступление именно в «старую Европу» периода «холодной войны» — в «старое» НАТО, в «старый» ЕС, в институты, которые были направлены против Советского Союза. Хотя в 1990-е и 2000-е годы НАТО и ЕС главным образом примирялись с Россией, не было никакой вражды. Сегодня, к величайшему сожалению, отношения вернулись к исходной точке, к тому, как это было во время «холодной войны».
Путин сам, выступая недавно на заседании Валдайского клуба, заявил, что не видит больше посреднической роли Германии в Европе для России. Россия фактически сама отказывается от этих услуг, поскольку она разочарована той ролью, которую сейчас играет Берлин.
Россия не один раз за последние пятнадцать лет протягивала руку Германии. Можно вспомнить выступление Путина в бундестаге, на Мюнхенской конференции по безопасности, на экономическом форуме «Зюддойче цайтунг», где постоянно звучал тезис о более тесных отношениях с европейцами. Но Европа не хочет. Европа уклоняется. Можно сказать, что она слишком трансатлантическая, что она не хочет уходить от американцев, не доверяет России.
Конечно, есть еще и ценностный вопрос, который нас серьезно разделяет. Германия считает, что нужно вести политику по ценностным ориентирам. Если страна соблюдает либеральные ценности, с ней создают партнерство. Если же она не формирует у себя систему либеральных ценностей, не стремится к либеральной модели, то она становится оппонентом. И даже врагом. Тогда ее нужно колонизировать каким-то образом, исправлять ошибки, демократизировать.
Понимаете, так сегодня складывается мир. Очень сложно. В этом мире помимо геополитического противостояния, которое сейчас вернулось, есть еще и ценностные размежевания. И Германия оказалась в центре всего этого. Хотя, например, в 2008 году именно она остановила расширение НАТО на Украину и Грузию, и это надо четко сказать. Но Германия слишком слаба, чтобы в одиночку повернуть Запад на путь стратегического сотрудничества с Россией. Это главное, что мне хочется сказать, отвечая на Ваш вопрос.
- Вы отметили, что в настоящее время в российских элитах преобладает разочарование по поводу Германии. Но такие же чувства в отношении России сейчас наблюдаются в немецкой элите и экспертном сообществе. Как Вы считаете, может ли вот это чувство взаимного разочарования привести Россию и Германию к взаимному отчуждению?
А.Р.: Сейчас действительно идет отчуждение. Все вспоминают «восточную политику» Вилли Брандта и говорят, что необходимо к ней вернуться. Но почему Брандт пришел к «восточной политике»? Потому что он хотел объединить Западную Германию с Восточной.
Последняя находилась фактически под контролем Советского Союза. Одна треть Германии, одна треть немцев тогда жила в коммунистическом блоке. И стремление Германии объединиться было понятным, а ключи к объединению находились не только в Вашингтоне, но и в Москве. Нужно было мириться с Москвой, нужно было идти на различные дипломатические ходы, чтобы сохранить шанс на воссоединение Германии. Но как только Германия объединилась, цель была достигнута.
Сегодня я могу констатировать, что когда общаешься с представителями германских политических кругов, различных партий или «мозговых центров» и задаешь им вопрос, как он видят будущее России, они не знают, что ответить. Многие, конечно, говорят, что Россию необходимо привести к демократии, нужно подождать, чтобы пришло новое политическое поколение россиян, которым геополитика будет не интересна, которые будут стремиться в Европу, к западным ценностям. И тогда Россия поймет, что нужно жить по европейским правилам.
Это один аспект. Другой состоит в том, что немцы, даже старшего поколения, считают, что Россия всегда была сложной страной — весь ХХ век мы враждовали. Поэтому очень трудно найти позитивную платформу, на основе которой можно сотрудничать.
Но где присутствует позитив, так это в сфере бизнеса. В экономических кругах есть большой интерес к сотрудничеству с Россией. Когда ты говоришь с немецкими бизнесменами, то понимаешь, что у них совсем другая точка зрения. И это фантастика! Почему?
Потому что многие из них живут в России или, по крайней мере, бывают там чаще, чем многие немецкие критики, которые ни разу в России не были или приезжают на короткий срок — чаще всего на какие-то тусовки и конференции. Поэтому я очень надеюсь на то, что «Петербургский диалог» когда-то будет играть свою важную роль именно как диалоговая площадка, где общаются не только политики, но и представители гражданского общества, происходит обмен мнениями.
Это важно для понимания того, где мы сейчас находимся. Поскольку ситуация действительно сложная, и диалоговый процесс сейчас очень сложно сдвинуть с «мертвой точки».
На мой взгляд, способны это сделать две вещи. Первое — это президентские выборы в США. Если у власти останется Дональд Трамп, то он, скорее всего, продолжит отталкивать от себя Европу, обращаясь с европейцами так же, как сейчас, — как с вассалами. Но в таком случае Германия будет искать сближения с Россией в качестве средства для самозащиты от трамповской «дубинки».
Второе, и я бы даже назвал это вызовом, перед которым стоят Россия и Германия, даже больше — Россия и Европа, и о котором сейчас все меньше говорят (но если смотреть на сегодняшнюю Францию, то это актуально как никогда) — и я думаю, вы понимаете, о чем я говорю. Самые большие вызовы как для Запада, так и для России сейчас исходят с юга. Это терроризм, который угрожает современному обществу, это идея халифата, которую исповедуют радикальные исламисты, это миграционные волны, которые трудно остановить.
И это, конечно, изменение климата. Особенно в Африке и на Ближнем Востоке: если температура там будет доходить до 50 градусов, люди не смогут заниматься ни сельским хозяйством, ни чем-либо другим. При этом население там постоянно растет. Поэтому молодые африканцы и арабы, понимая, что в своей стране им делать нечего, будут стремиться на север.
Со всеми этими вызовами необходимо будет справляться. Конечно, будет еще проблема с ресурсами. И вопрос не только в том, какие превентивные меры надо будет предпринимать северу планеты, чтобы успокоить те тенденции, те потрясения, которые происходят на юге. Это не станет апокалипсисом, как сейчас рисуют, но среди экспертов преобладает мнение, что все это вызовет серьезный кризис. И я в это верю.
Поэтому России и Германии, а вернее даже России и Европе, необходимо найти общие подходы к решению этих проблем. В том числе это касается сохранения климата и окружающей среды. Я, например, предлагаю создать «зеленый альянс» между Россией и Германией, основанный на применении возобновляемых технологий.
Необходимо делать то, что важно в двадцать первом веке, а не то, что было важно в двадцатом. Не идти на противостояние, а искать общие решения по борьбе с загрязнением окружающей среды и глобальным потеплением. Не хочу сейчас вдаваться в детали, но, на мой взгляд, все это вполне возможно сделать.
- Вы упомянули президентские выборы в США и представили сценарий переизбрания Дональда Трампа. А что будет, если следующим американским президентом станет Джо Байден? Он же выступает за восстановление трансатлантического сотрудничества. И как вообще президентские выборы в США могут сказаться на российско-германских отношениях?
А. Р.: Я дополню Ваш вопрос еще одним аспектом. И он важен. В следующем году будут парламентские выборы в Германии, но Меркель уже не будет выдвигаться. И российско-германские отношения также зависят и от того, кто будет следующим канцлером. Кроме того, в России возможна смена элит в 2024 году (хотя, не исключено, это все произойдет и в конце 2020-х). И я бы рассматривал вопрос именно в таком треугольнике: выборы в США, выборы в Германии и возможные изменения в России в 2024-м году.
Что касается Америки, здесь все достаточно ясно и понятно. Если к власти придет Джо Байден, он постарается вновь подчинить Европу и третировать американо-европейские отношения. К власти придет, конечно, не сам старик Байден, а те люди, кто управлял Америкой при Обаме. Это старая демократическая элита. Для них такие вопросы, как демократизация и права человека, будут занимать основные места в повестке дня. Они не будут обижать европейцев, будут где-то советоваться с ними. Но все равно либеральный мир, как мне представляется, и я тут никого не хочу задеть, находится на своеобразном изломе. Те вещи, которые идут из Азии, или с юга в целом, о чем я уже говорил, все это будет ослаблять ценности, присутствующие в международных отношениях.
Тут основной вопрос, как Америка при Байдене будет подходить к решению мировых проблем. Мне представляется, что, в случае если он станет президентом, он пойдет на деэскалацию.
Но не с Россией. Учитывая, что Россия, по мнению американцев, так и не стала частью западного мира, не построила ту демократическую систему, которая существует на Западе, противится расширению НАТО и Европейского Союза — главным интересам американцев в Европе, она будет вновь избрана в качестве основного оппонента.
Таким образом, как бы это ни звучало странно, с точки зрения России я бы отдал предпочтение Трампу. Потому что он будет пытаться договариваться с Москвой. И для Трампа главный конкурент не Россия, а Китай. Кроме того, я думаю, что саммит с Путиным стоит у Трампа в первых пунктах повестки дня, если он победит 3 ноября. Так что можно будет ожидать совсем другую политику.
Но для Европы победа Трампа, конечно, будет катастрофой. Потому что Трамп поставит ребром вопрос о НАТО, он будет вести политику «America first», будет требовать от Европы абсолютного послушания. В том числе и в вопросах безопасности. Ну а самое главное — Трамп, в отличие от Байдена, рассматривает европейцев как конкурентов для Америки.
И мы должны будем рассматривать это именно под таким углом. Поэтому две абсолютно разные точки зрения. И вы знаете, возникает очень много вопросов относительно выборов в США. Поскольку от них во многом будет зависеть, как будет выглядеть будущий мировой порядок. Дадут ли они дополнительный толчок к формированию многополярного мира, к которому мы все идем.
- Сейчас многих интересует, кто станет преемником Меркель. Партийный съезд ХДС в Штутгарте, на котором могла появиться какая-то ясность в этот вопросе, отменен. Но все же на кого Вы бы поставили? У кого больше шансов?
А.Р.: Я Вам отвечу просто — я не знаю. Действительно, съезд в декабре отменили из-за пандемии, и все вопросы, связанные с назначением, будут приниматься только весной будущего года. Сейчас есть три кандидата на пост председателя ХДС — Фридрих Мерц, Армин Лашет и Норберт Рёттген.
Следует напомнить, что Меркель больше не является председателем партии, она просто канцлер. Причем теперь уже бывший председатель партии Аннегрет Крамп-Карренбауэр подала в отставку почти год назад. Однако из-за пандемии ХДС не может собрать съезд, чтобы избрать нового председателя.
Так вот, есть три кандидата. Но они настолько остро борются между собой, что вся эта борьба в итоге ослабляет ХДС, которая выглядит как расшатанная политическая партия.
Я думаю, что у Фридриха Мерца есть, конечно, шансы, если в партии, ее аппарате и в целом в партийной среде, найдутся достаточно большие силы, которые захотят сделать важный шаг — повернуть ХДС в сторону консерватизма. Потому что Меркель обвиняют в том, что за последние 15 лет она повернула партию Аденауэра и Коля в сторону «Зеленых», в сторону современных тем, сделала ее какой-то центристско-левой, но уже совсем не правой. Кстати, из-за этого как раз и появилась «Альтернатива для Германии».
При этом большое число немцев хочет голосовать за консервативную партию, их вдохновляют правые идеалы. Для них ХДС был своего рода «консервативным якорем», на который они могли положиться. Поэтому, если Мерц сможет убедить партию и получить достаточно большую поддержку от консервативного крыла и (а оно существует), то его выберут в качестве председателя. И он, следовательно, получит хорошие шансы стать следующим канцлером. Ведь на будущих выборах победителем, скорее всего, станет именно кандидат от ХДС.
Но все же, если говорить о раскладах внутри ХДС, я думаю, что больше шансов у Армина Лашета, премьер-министра федеральной земли Северный Рейн-Вестфалия.
Во-первых, за ним все же стоит самая большая земельная организация ХДС. Во-вторых, он наиболее похож на Меркель. Я говорил, что внутри ХДС есть консервативное крыло, которое недовольно канцлером. Но есть и другое крыло, которое, на мой взгляд, больше и сильнее консерваторов, и оно сформировалось именно в период правления Меркель. Это центристко-левое по своей сути крыло хочет остаться. Оно не хочет поворачиваться в сторону традиционализма, национальных идей, консерватизма. Там люди хотят сохранить свои карьеры и посты. Причем все они связаны в основном с Меркель. И господин Лашет — тот человек, который лучше всего сможет сохранить эти карьеры, а также тот курс, по которому христианские демократы шли последние годы. И самое главное — все это прекрасно понимает Меркель.
Третий кандидат Рёттген — типичный представитель той части ХДС, которая хочет обняться и слиться с партией «Зеленых». Конечно, будущие парламентские выборы приведут к новой архитектуре правящей коалиции. Социал-демократы покинут правительство, и новую коалицию вместе с христианскими демократами сформируют, скорее всего, именно «Зеленые». Но я думаю, что Фридрих Мерц не в состоянии создать с ними дееспособного правительства — слишком большие разногласия. А вот такие кандидаты, как Лашет или Рёттген, как раз смогут это сделать. Более того, они как раз и нацелены на то, чтобы договориться с «Зелеными» и вместе с ними создавать правительство.
Если посмотреть на их политическую позицию, то ни Лашет, ни Рёттген, конечно, не консерваторы. Они представители нового христианско-демократического поколения, возникшего при Меркель. Поэтому и есть два крыла — консервативное и центристко-левое. Кто из них будет сильнее и сможет продвинуть свои идеи, своих кандидатов, тот в конечном итоге и победит. И от этого во многом будет зависеть будущее правительство и, кстати, будущее самой Германии.
Но есть еще и другой вариант — все упомянутые три кандидата настолько ослабят друг друга, что расчистят путь для четвертого, который будет не из ХДС, а из баварского ХСС. Я имею ввиду нынешнего премьер-министра Баварии Маркуса Зёдера, который вполне может стать кандидатом в канцлеры.
Если это произойдет, то Германия будет жить при баварском канцлере, представляющем ХСС, а лидер ХДС станет главой фракции в бундестаге или войдет в правительство Зёдера. То есть будет на вторых ролях, чего раньше еще никогда не было. Это трудно себе представить, но это один из вполне возможных сценариев развития ситуации.
Но в целом, что касается выборов, есть и альтернативные сценарии. Не исключено, например, что христианские демократы настолько ослабят свои позиции внутрипартийной борьбой и теми решениями, которые в настоящее время они принимают в связи с пандемией (к примеру, о фактическом «закрытии» Германии), что ХДС потеряет поддержку в обществе, а протестные настроения усилятся.
И тогда шанс поставить своего канцлера появится у «Зеленых». Если они наберут столько же или чуть меньше голосов, чем христианские демократы, они смогут вместе с социал-демократами и Левой партией создать другое, совсем левое правительство с «зеленым» канцлером во главе.
- Немного провокационный вопрос — как Вы считаете, существует ли вероятность того, что выборы в бундестаг будут перенесены из-за пандемии?
А. Р.: Вы действительно задали интригующий вопрос. В такие дни, как сейчас, сложно что-то прогнозировать — пандемия уже бушует. Многие не предвидели «второй волны», которая, по некоторым оценкам, будет сильнее первой. Все может быть. Тем не менее, американские выборы не отменили. И тут мне сложно говорить.
Но если смотреть реалистично, то я думаю, что такая высокоразвитая страна, как Германия, облачающая наиболее высокоразвитой промышленностью, найдет вакцину.
Россия уже нашла. Возможно, будут покупать российскую вакцину, если она будет успешной в самой России. Мне кажется, к лету решение будет найдено. Во всяком случае мне очень хочется в это верить, а то мы действительно попадаем в какие-то апокалиптические времена. И к сентябрю следующего года ситуация, на мой взгляд, будет полностью ясна. Будет несколько понятных сценариев. Но надо быть готовым к самым различным сюрпризам и поворотам.
Пандемия, конечно, никак не отменяет экономику и многое другое. Но пандемия влияет и на государство. Государство получит гораздо большую власть, в том числе и в плане контроля за обществом. Для демократической системы это не совсем типично. Но в Германии в настоящее время все это уже происходит, и в других европейских странах тоже/ Поэтому, посмотрим, какие проблемы, внешние и внутренние, еще появятся, и как с этим будут справляться.
С одной стороны, до выборов осталось недолго. С другой — мы живем в такие тревожные и непонятные времена, что очень многое может произойти, чего мы сейчас не можем предвидеть.
- Вы сказали, что наиболее вероятным сценарием парламентских выборов является формирование «черно-зеленой» коалиции ХДС/ХСС и «Зеленых». А как отразится на российско-германских отношениях конфигурация «черный» канцлер и «зеленый» министр иностранных дел? Стоит ли в данном случае ожидать какого-то существенного политического разворота?
А. Р.: Я боюсь, что, если «Зеленые» получат под свой контроль министерство иностранных дел, а канцлер от ХДС/ХСС будет достаточно слабым и нацелится прежде всего на внутреннюю политику и европейские дела, отдав внешнюю политику на откуп «зеленому» министру, то отношения с Россией точно будут испорчены.
Но тут надо принимать во внимание следующий факт: у «Зеленых», по сути, нет специалистов по внешней политике. Там есть специалисты по другим вопросам. А те, кто у «Зеленых» выступает по внешней политике, они призывают к борьбе либерального мира против всех. Против Путина, против Трампа, Эрдогана, китайского лидера Си Цзиньпиня — одним словом, против всех.
Но мне кажется, что сил на такую борьбу не хватит — ни у Германии, ни у Европы. Тем более, что они уже разругались с поляками, с венграми, поскольку считают, что и эти страны отходят от либеральных ценностей.
«Поправение» скоро может произойти и в Италии, и во Франции, где выборы тоже не за горами. И что, Германия станет последним «оплотом» либеральных ценностей и будет обороняться на все стороны? «Зеленые» готовы на это пойти. Поэтому, если портфель министра иностранных дел перейдет к «Зеленым», лично я ничего хорошего не ожидаю.
Но этого может и не случиться. Да, в Германии есть традиция, что вице-канцлер получает пост министра иностранных дел. Но в последние годы для лидера второй партии, «младшего» партнера по коалиции стало более интересным заниматься не внешней политикой, а финансовыми вопросами. И пост министра финансов, дополненный, возможно, другими функциями, например, энергетикой и экономикой, может отойти «Зеленым».
В этом случае министерство иностранных дел может перейти к представителю ХДС, например, к господину Рёттгену, который, правда, будет таким же по сути «зеленым» политиком, как и Роберт Хабек — нынешний глава партии «Зеленых».
Но на мой взгляд, тут мы занимаемся чистым гаданием на «кофейной гуще». Хотя это как раз дело политологов, так что почему бы и нет? С другой стороны, еще рано определенно говорить, куда все будет двигаться.
Но я могу сказать однозначно: приход «зеленых» в правительство — это будет совсем не «конфетно» для отношений с Россией. И все будут с горечью вспоминать социал-демократов, которые последние восемь лет при Штайнмайере, потом при Габриэле и сейчас более-менее при Маасе (хотя у него очень сложное отношение к России, но он все равно старается следовать традиции Вилли Брандта) занимали министерство иностранных дел. У «Зеленых» отношения с Россией будут, безусловно, другими.
Продолжение следует...
Источник: телеграм-канал «Германология».
Фото: телеграм-канал Александра Рара: @AlekasandrRar
