Профессор Михаил Осадчий: В моей практике судебного эксперта половина дел - из соцсетей
Автор: проректор Государственного института русского языка им. А.Пушкина Михаил Осадчий.
Но вот в нашу жизнь пришли социальные сети. Они оказались очень странной средой общения: с одной стороны, это сообщество «друзей», аккаунт – это «персональная» страница.
На заре своего становления социальные сети были сообществом однокурсников или одноклассников. Всем очень понравилась идея, что можно оставаться в контакте с друзьями на расстоянии.
Довольно быстро дружеский характер коммуникации перерос в нечто большее и непонятное. Стимулом для трансформации стала бацилла Наполеона, которой заражен каждый из нас. Бацилла тщеславия. Помните, в «Преступлении и наказании»: «Кто же у нас на Руси себя Наполеоном теперь не считает?».
Но хотеть быть Наполеоном и быть им – разные вещи. Во времена Раскольникова пришлось аж целую старушку зарубить топором, чтобы проверить, Наполеон я или нет.
По прошествии двух столетий социальные сети позволили каждому примерить столь желанный мундир Наполеона, не выходя из дома. Нам всем захотелось всеобщего внимания, славы, влияния, и социальные сети нам их подарили. Но каждый подарок имеет цену, вопрос лишь в том, кто и когда эту цену заплатит.
В каком-то смысле человечество оказалось не готово к новым коммуникативным реалиям социальных сетей. Первым почувствовал неладное язык: изменилось значение слово «друг», нормальной стала фраза: «Мы друзья только на фейсбуке, а так мы даже не знакомы». Появились слова «зафрендить» и «отфрендить», отражающие легкость смены статуса в один клик.
Дальше стала скрипеть система речевого этикета. Прежде немыслимая ситуация, когда мое сообщение, адресованное конкретному человеку, читают сотни других людей, стала нормой. Нет, конечно, и до интернета был известен жанр «открытых писем трудящихся», но тематика при этом была публичной. В социальных же сетях мы видим, что сообщения очевидно носят личный характер, но являются при этом публичными.
Наш язык, наш этикет и наша психика еще не в достаточной мере приспособились к такой ситуации. Представьте, что вы лежите в своей ванне, но стоит она на сцене театра, и зал полон зрителей. Актеры очень легко могут себе это представить, но большинство людей не выработало еще этих особых интонаций и словесных конструкций, которые позволяют говорить личные вещи в присутствии сотен незнакомцев. Отсюда конфликты и стресс, порождаемые этим смешением личного и публичного.
Все это приводит к третьей проблеме – правовой. Личная коммуникация всегда воспринималась как сфера полной свободы, тогда как в публичной сфере действовали ограничения. Даже в самых тоталитарных обществах «разговоры на кухне» были алтарем вольнодумья.
Социальные сети по содержанию общения преимущественно являются личным пространством, именно так они и воспринимаются большинством пользователей: это моя личная страница, что хочу, то и пишу. Но для закона вся эта коммуникация публичная, и на нее распространяется очень длинный список всяких «нельзя», где за каждым пунктом штрафы, исправительные работы, аресты и даже тюремные сроки.
В моей практике судебного эксперта более половины всех дел - из социальных сетей: экстремизм, клевета, оскорбление, угрозы, разглашение тайны личной жизни, разглашение врачебной тайны – вот неполный перечень проблем, которые могут возникнуть, если нарушить технику безопасности в социальных сетях.
Раньше я уже писал о правовой ответственности за репост чужой публикации. В своем следующем посте я расскажу более подробно об этих правовых проблемах и дам несколько советов, как этих проблем избежать.
Михаил Осадчий, проректор Государственного института русского языка им. А.Пушкина
Публикуется с разрешения автора
Статьи автора:
