Ну, за дедушку! 250 ему нынче годков. Не стану повторять общеизвестного и тысячу раз сказанного. Может, литераторы и вышли из «шинели» - сперва Гоголя, потом, например, Дзержинского.
А народ наш вышел из дедушки Крылова... Крылов был вплоть до советских времен самым благополучным из русских писателей. Увенчанным при жизни, обильно оплачиваемым, обласканным со всех сторон. Был невероятно умен и осторожен, никогда не говорил и не делал ничего лишнего.
Изображал ленивца и сибарита, а сам то на скрипке выучится, то древнегреческий освоит, так что Гнедич ахнет. И библиотекарем служил отменно: созданный им принцип каталогизации используется и в цифровую эпоху.
Обмишулился малость только с басней «Стрекоза и Муравей»: всякий нормальный человек сострадает, конечно, Стрекозе. Но ведь и тут напророчил: правда, теперь «лето красное» пропевшим, существующим вне законов банковского капитала уже и поплясать не предлагают.
Из басен Крылова вышла и русская частушка, и Маяковский, и Хармс, и русский рэп. И «сало русское едят» осталось – не выкинешь, хотя михалковские басни были уже архаикой. Но множество крыловских афоризмов не вошло в обиход.
Я, например, часто повторяю ювелирное: «Что сходит с рук ворам, за то воришек бьют», кстати, подспудно оспаривающее принятое за образец «Но ворюга мне милей, чем кровопийца». Ворюга – вот с этим суффиксом – по определению и кровопийца. А «Осел был самых честных правил», спародированный первой строкой «Онегина»! А гениальное: «Но важный чин на плуте, как звонок:/Звук от него и громок и далёк!"
Много, много чего осталось за бортом памяти народной. Да и по голове били столько, что удивительно, как вообще что-то осталось. Но и с ларчиком, который «просто открывался», и с Васькой, который «слушает да ест», и со спертым в зобу дыханием падкой до лести Вороны, и с возом, что «и ныне там», и с десятками других не промотанных бриллиантов мы не пропадем, как бы ни старались те, кто считает нас виноватыми в том, что хочется им кушать, те, у кого заведомо «бессильный виноват».
Пусть и «услужливые дураки», которые «опаснее врага», не перевелись, и «в товарищах согласья нет» по-прежнему. И моська лает на Слона все громче.
Сам Крылов более других любил и часто декламировал свою басню «Ручей». Вчитаемся – и ахнем:
"...Богатством вод Ручей сравнялся вдруг с рекой;
Но, ах! куда в Ручье смиренность делась?
Ручей из берегов бьет мутною водой,
Кипит, ревет, крутит нечисту пену в клубы,
Столетние валяет дубы,
Лишь трески слышны вдалеке;
И самый тот пастух, за коего реке
Пенял недавно он таким кудрявым складом,
Погиб со всем своим в нем стадом,
А хижины его пропали и следы.
Как много ручейков текут так смирно, гладко,
И так журчат для сердца сладко,
Лишь только оттого, что мало в них воды!"
Марина Кудимова
Иллюстрация: "Портрет баснописца И.А.Крылова", автор И.Е.Эггинк, 1834 г.
"Русское поле"
